Пророчество Кроненберга

Комментирует Сергей Полотовский

"Порок на экспорт" — кино про русскую мафию в Лондоне. По разным оценкам, популяция русских в британской столице достигает нескольких сотен тысяч человек, и вряд ли все они зарабатывают на жизнь оперным пением или хотя бы ведением экстерриториальной оппозиционной борьбы. Так что тема, что и говорить, злободневная. Вот только почему к ней обратился киноветеран войны с мутантами? Зачем Дэвиду Кроненбергу картина про благородного киллера (Вигго Мортенсен), который, влюбившись в миловидную акушерку (Наоми Уоттс), круто меняет свои жизненные планы? Куда исчезли мухи и другие симпатичные твари, уютно обживавшие кроненберговскую ойкумену? Никуда. Они на месте. Просто, видимо, правильно говорили в другом популярном фильме: "Самый страшный зверь — человек". Разобравшись с кошмарами измененного сознания, Кроненберг перешел к общечеловеческим ужасам.

Впрочем, начиная с первых фильмов, прославленный канадец исследует фобии современного горожанина. "Дрожь" (1975) и "Бешеная" (1977) сюжетно строятся на появлении неожиданного вируса. В первой картине ошибка в научном эксперименте вызывает у героев мощную, хотя и фатальную для них вспышку сексуальной активности. А "Бешеная", где главную роль исполнила порнозвезда Мэрилин Чеймберс,— фактически фильм о вампирах-зомби. Однако он принципиально отличается от всех своих многочисленных соседей по полке в фильмотеке ужасов. Это не только привычная для 1970-х социальная критика, когда эпидемия служит метафорой общественного неблагополучия или, хуже того, коммунистической угрозы. Нет, тут главное — вопрос моральной ответственности за убийственную заразу. Первая носительница вируса сама выбирает жертв и в конце концов платит за оплошность своей жизнью: финальная сцена с измельчителем в мусорной машине предвосхищает эффектную концовку "Однажды в Америке". Фактически можно сказать, что Кроненберг снимал фильм о СПИДе, которого тогда еще не было.

Вообще, в ретроспекции пророчества Кроненберга образуют логичную систему, будто режиссер сознательно проводит неторопливую инвентаризацию страстей человеческих, замешанных на сексе и страхе. В "Выводке" ("Клиника страха") (1979) орудует шайка детей-мутантов, в "Сканнерах" (1981) — небольшая группа ученых, контролирующих все население Земли. В "Мертвой зоне" (1983) по сценарию Стивена Кинга на передний план выходит предсказатель будущего, наделенный сверхъестественными способностями видеть смерть во всем, к чему прикоснется. Вышедший в том же 1983-м "Видеодром", значительно опережая по времени всевозможные "Звонки", предупреждает о последствиях неконтролируемого массового распространения новых технологий.

"Муха" (1986), с Джефом Голдблюмом, Джиной Дэвис и самим режиссером в роли гинеколога, долгое время оставалась у нас самой известной картиной Кроненберга. Этот кафкианский кошмар энтомологических метаморфоз стабильно входил в меню любого киномана. Затем последовали "Связанные намертво" (1988), несентиментальное путешествие по миру близнецов, садомазохистски обнажающее интимофобию самого автора, и экранизация романа Берроуза "Обед нагишом" (1991) — возможно, самый элегантный наркотический трип в истории кино.

1990-е также принесли Кроненбергу два громких успеха: "Автокатастрофу" (1996) и "Экзистенц" (1999). Тогда это было незаметно, но сейчас ясно как божий день, что уже в этих картинах режиссер распрощался с потусторонними силами. Если сверхъестественное и встречается в этих фильмах, то примерно в тех же дозах, что ужасы в классических готических романах. Все здесь мотивировано и логично — каждое привидение в финале оборачивается белой простыней или сохнущей рубахой.

"Паук" (2002) с Рейфом Файнзом и Гэбриэлем Бирном — это уже чистый европейский психологизм, абсолютно без мутантов и воинственных насекомых. Главная проблема не в пришельцах, а в самой человеческой природе. "Мы все больны,— как-то раз неоригинально заметил Кроненберг.— Наша болезнь заключается в том, что мы конечны. Смерть — вот основа любого ужаса".

Последняя по времени картина Кроненберга перед "Пороком на экспорт" — "Оправданная жестокость" (2005) — предельно достоверная в деталях притча о грехах молодости, которые никуда не исчезают и за которые однажды все равно придется отвечать.

Портрет художника в юности не может не отличаться от его же портрета в более чем зрелые годы. Художник взрослеет и становится консервативней. Такая схема — стереотип, но "все стереотипы оказываются верны. Вот что ужасает в этой жизни. Все вещи, против которых сражался в молодости, как начинаешь понимать, они и называются стереотипами, потому что верны". Это цитата из Дэвида Кроненберга, который продолжает снимать фильмы про главные страхи современности, только теперь ему для этого не нужны убийцы в белых халатах, причудливые трансформации человеческого тела или изощренные психозы.

И потом еще непонятно, что страшнее — загадочный вирус, от которого вдруг да и найдется спасительная сыворотка, или пуля от агрессивного бандита-иностранца, от которой не спасет ни добрый доктор, ни родная полиция.