гастроли рок
Земляки Тома Джонса и Ширли Бейси, валлийские рокеры Stereophonics сыграли в самом большом московском клубе с мощью, свойственной выступлению на среднем стадионе. БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ выслушал выступление группы до конца, хотя это и было серьезное испытание для барабанных перепонок.
Широкой российской аудитории группа Stereophonics если и известна, то только благодаря песне "Maybe Tomorrow" из альбома "You Gotta Go There To Come Back" (2003) да еще, может быть, по дуэту с Томом Джонсом "Mama Told Me Not To Come" с его CD 2000 года. По большому счету это и все, что можно было встретить в отечественном эфире из каталога валлийского трио, насчитывающего пять студийных альбомов. Как выяснилось на концерте в "Б1", судить о группе только по добравшимся до наших краев хит-синглам нельзя ни в коем случае.
Stereophonics обрушили на москвичей настоящий грозовой фронт. Слушая их концертные записи, вполне легко можно заметить, что звучание группы "заточено" под стадионы, но совсем другое дело — ощущать исполнительскую мощь Stereophonics в хоть и большом, но все же замкнутом пространстве. В состав Stereophonics включен сессионный гитарист, знакомые специалисты по звуку объяснили корреспонденту Ъ, что гости из Уэльса озвучивают и подключают две электрогитары в такой же конфигурации, как это делают Rammstein. Таким образом, команда, которая в своем способе создания песен отталкивается от брит-попа, оказывается способной вызывать у зала эмоции, схожие с ощущениями от выступлений классических хард-роковых групп.
Естественно, в вокальной манере лидера Stereophonics Келли Джонса нельзя не заметить сходства с голосом Лиэма Гэллахера из Oasis. Но вокалом своим господин Джонс владеет на порядок лучше, диапазон его голоса шире, красок в нем больше. При этом господин Джонс еще и играет половину соло на гитаре. Добавьте к этому внешность немного похожего на Робби Уильямса рок-бунтаря, в гардеробе которого непременная обтягивающая кожаная куртка, а глаза спрятаны за неизменными черными солнцезащитными очками. В Москве ему не хватало только стильного шарфа, без которого он, кажется, давно не появляется на публике,— видимо, было все же жарковато.
Stereophonics в России знают хуже, чем их предшественников Oasis и волну танцевального рока 2000-х во главе с Franz Ferdinand и The Strokes, потому что они попали аккурат в промежуток между двумя модами, программным директорам радиостанций было непросто классифицировать группу, а значит, найти правильный контекст для ее представления публике. В Великобритании выступление Stereophonics — железный фестивальный хит, но культовой популярности у них нет. Вряд ли "крепкие середняки" в случае этих музыкантов оскорбительная характеристика. Да и, как выяснилось на московском концерте, им грех совсем уж жаловаться на недостаточную популярность за рубежом.
Концерт Stereophonics в "Б1" был далек от аншлага. Однако и провальным его не назовешь. Группа собрала больше народу, чем персонажи с более яркой биографией и теоретически более активными фанатами, например, больше, чем экс-лидер Suede Бретт Андерсон (см. Ъ от 26 февраля). Похоже, слава Stereophonics как выдающегося концертного коллектива докатилась и до нас. Однако публика реагировала не только на общий драйв, но и на конкретные песни. Во время звучания таких номеров, как " Superman ", "Devil" и " Madame Helga", половина аудитории поддерживала исполнителей во всю силу голосовых связок, а остальные, похоже, потеряли способность говорить и двигаться — настолько сильным было впечатление от группы. Наградой тем и другим стал бис, состоявший из песен "Maybe Tomorrow", "Deadhead" и "Dakota". При этом для своего главного шлягера "Maybe Tomorrow" Келли Джонс выбрал нетрадиционную интерпретацию. В канонической версии это спокойный поп-роковый номер, песня для девочек, какую могли бы написать Brainstorm или "Океан Эльзы". Господин Джонс исполнил ее сольно, в сопровождении одной лишь электрогитары, в упрощенном бардовском формате, но с какой-то неожиданной мужицкой жесткостью.