РЕПЛИКИ И ОТКЛИКИ
Полагаю, что базовых политических идей существует не так много. Это национализм, социализм, либерализм, конформизм, да, пожалуй, и все. Политическая идеология каждого человека — в чем-то комбинация этих основных элементов. Культура и образование могут усиливать или ослаблять влияние этих архетипов. Очень сильно влияют на политическую психологию также качество и образ жизни.
В обычных демократических условиях система стремится к балансу. Выборы усиливают то одно, то иное направление, не уничтожая и не подавляя другие. По закону сжатой пружины потом происходит смена вех.
Вместе с тем при определенных условиях могут резко усиливаться уродливые комбинации базовых идей — такие, например, как фашизм и большевизм. Главная причина их усиления в современной России, на мой взгляд, это состояние власти, резко ушедшей в сторону авторитаризма. Зачистка политического поля, подкуп и запугивание оппонентов неизбежно повышают роль радикалов и их идеологии борьбы с режимом любой ценой.
Политическое устройство ельцинской эпохи породило олигархов, чеченскую войну, "выборы" 1996 года и Путина как преемника. Путин ослабил олигархов и вернул политическую идеологию к простой и привычной формуле: "Царь хороший — бояре плохие". Надо сказать, что для царя такая схема весьма небезопасна — частенько у бывших или нынешних царедворцев появляется желание объявить властителя не очень-то и хорошим и найти лучшего. Но какова власть, такова и оппозиция. У нее тоже все просто, как E2--E4: "Бояре хорошие — царь плохой".
Простодушные демократы сильно помогают своим завтрашним непримиримым противникам. Одни благодарят за то, что в них кидались тортами и яйцами. Другие аплодируют формуле "Одна Россия. Один народ. Одна оппозиция. Один оппозиционный кандидат в президенты" (авторство принадлежит политтехнологу Станиславу Белковскому). Наивные люди, они даже не заметили, что это "Ein Reich, ein Volk, ein Fuhrer (Один рейх, один народ, один фюрер)".
Единый кандидат от демократов, большевиков и недовольных чиновников-силовиков — это крестовый поход "хороших" бояр против "плохого" царя. Не думаю, впрочем, что можно вдохновить простых людей перспективой королевства кривых зеркал, в котором, как в старом детском фильме, жаба и гадюка будут носить имена Абаж и Акюдаг. Такие перевороты в случае их успеха нанесут огромный вред стране, ничего не меняя принципиально.
Выход для демократов, с моей точки зрения, один — парламентские выборы. Именно за них надо бороться. Нормальные выборы сегодня — это регистрация всех действующих партий (норму о 50 тыс. членов либо отменить, либо ввести с 2008 года), снижение барьера до 3-5%, независимое финансирование, жесткий контроль над деньгами партий, общественное телевидение.
Но и в ненормальных выборах надо участвовать — даже если ваша команда из 10 человек, а у противника 50, он вас бьет по ногам, судьи показывают вам желтые и красные карточки, засчитывают мячи, забитые из офсайда, и т. д. Избиратели сегодня, к сожалению, в основном только болельщики, и единственная возможность повлиять на них — выйти на поле, не обращая внимания на недобросовестных критиков. Борьба за умы и, если угодно, души людей — главная задача демократического движения России.
Не наша Украина
Противостояние востока и запада на Украине — это не противостояние за и против России
Недавно я попросил коллегу, который освещал в Крыму "протесты крымского населения против прибытия на полуостров американских военных", записать мнение жителей "мятежной" Феодосии для своего сюжета о проблеме русского языка на Украине. Ожидал, естественно, что измученные жители Крыма, размахивая плакатами "Ющенко — геть", все мне расскажут про украиномовную вакханалию. В материале, который я получил, расслабленные обитатели курортного города (не отдыхающие) на полупустой улице с украинским рестораном довольно невнятно пытались сформулировать, в чем, собственно, проблема с языком. Картина эта живо напомнила мне собственное общение в Донбассе осенью с шахтерами, которых я спрашивал, не пора ли перебираться под московский протекторат. Мужики чесали затылки: не то чтобы они были за или против, впечатление было такое, что они об этом просто не думали.
На днях приятель, бывший ведущий одного из украинских телеканалов, а ныне бизнесмен, сидя за уютным столиком в львовском кафе, объяснял мне: "Пойми, все, что вы там у себя в России думаете про какие-то пророссийские настроения на востоке Украины, это чушь. Они не пророссийские, они просоветские. И у нас, западенцев, с ними оппозиция не украино-русская, а украино-совковая. Там нет ничего того, что вы имеете в виду сейчас, когда называете себя россиянами, русскими. Там есть ностальгия по той самой индустриализации, той энергии и социальной (в их представлении) справедливости, которая была когда-то. Конечно, это как-то ассоциируется с Москвой, но с Москвой, которой уже нет".
Когда Евгений Кушнарев, ныне депутат верховной рады от фракции Партии регионов, а в 2004 году — харьковский губернатор, во время "оранжевой революции" заговорил о "восточной автономии", ключевым словом было слово "бюджет". То есть восточных сепаратистов прежде всего интересовало, чтобы их региональные деньги не поделили без них. Сейчас, когда "контрреволюция" может закончиться Януковичем-премьером, о сепаратизме уже никто не вспоминает в принципе. И, кстати, рабочий класс восточных областей бороться с "оранжевой чумой" ездит в Киев, а не на границы своих областей.
А в одном из украиноязычных лицеев Донецка я попросил молодого человека, кстати, победителя олимпиады по русскому языку в Москве, объяснить, что такое украинский патриотизм. "Для меня это — ну, как солнце восходит, такое чувство",— сказал он.
Вечером 30 июня Украина проиграла в одной четвертой финала первенства мира по футболу Италии. Около получаса потребовалось милиции, чтобы очистить киевский майдан Незалежности, на котором тысячи болельщиков встретили поражение своей сборной. Часть задержалась, потому что пела национальный гимн. Из своего гимна украинцы, как правило, знают только первый куплет, но знают, похоже, его все: "Душу й тило мы положим за нашу свободу". Задача вроде как решенная, но о "воле" украинцы говорят так часто, что до сих пор, кажется, не верят. Или чувствуют, что еще есть за что класть живот.
Там же, на майдане, мне стало интересно, а почему я отношусь к тем 70% россиян (согласно опросу "Левада-центра"), которые честно признаются, что своего гимна не знают. Ответ для меня самого оказался простой — мне наш гимн неинтересен, там не сказано ничего о том, зачем я живу, и живу в своей стране. Здорово, конечно, что от края до края "раскинулись наши леса и поля" и "широкий простор для мечты и для жизни, так было, так есть и так будет всегда". Но так не было всегда и так не всегда будет. Народ, как и человек,— это движение к цели, это миссия.
Забавно, во время газового кризиса на Новый год мы, заезжие на праздник москали, оказались, наверное, единственными людьми в Киеве без газа — в нашей съемной квартире была перекрыта труба. Что тогда обсуждали вокруг, по обе стороны границы? Сколько будет стоить сварить борщ? Нет, обсуждали, кто кого и чем обидел. Можно испытывать ностальгию по "гордому званию Советского Человека" (я понимаю Донбасс), но можно ли испытывать ностальгию по дешевому газу? Низкие цены на газ или высокие, стабильные поставки или нет — это не миссия, а разве что повод для разборок.