Вчера на заседании Верховного суда Северной Осетии, оглашающего приговор бесланскому террористу Нурпаше Кулаеву, судья Тамерлан Агузаров закончил читать показания потерпевших и перешел к протоколам допросов свидетелей. В одном из них говорилось, что боевики могли проникнуть в школу еще до захвата заложников.
Судья Агузаров продолжил зачитывать приговор ровно в 10 часов, сразу же предложив потерпевшим сесть. В зале остались стоять только он, подсудимый и конвоиры. В каждом из протоколов допросов как причина смерти либо увечий звучали формулировки "в результате действий террористов" либо "в результате террористического акта". В основном показания потерпевших в приговоре сводились к трем-четырем строчкам: "Пришел на линейку, подъехали вооруженные люди, загнали в спортзал, 3 сентября убежал". Однако некоторые показания были представлены более подробно.
Так, потерпевший Туаев рассказал, что после того, как большинство заложников уже было в спортзале, один из боевиков отделился от основной группы, "отошел к забору и стал вызывать кого-то по рации на чеченском или ингушском языке, а потом сказал по-русски, что 'все уже сделано, давайте подкрепление'". Несовершеннолетний Батаев рассказал о боевике, которого он видел из окна школы. "Он вышел из грузовика, я испугался и побежал вниз, а в актовом зале меня уже встречали другие боевики". То есть мальчик подтвердил версию потерпевших о том, что часть боевиков уже находилась в школе, когда на грузовике ГАЗ-66 подъехала основная группа террористов.
Затем судья Агузаров перешел к протоколам допросов свидетелей, выступивших на процессе. Первые свидетельские показания принадлежали бывшему руководителю УФСБ по Северной Осетии Валерию Андрееву, который рассказал, что боевики требовали "одновременной явки в школу президентов Северной Осетии и Ингушетии (Александра Дзасохова и Мурата Зязикова.— Ъ), доктора Рошаля и помощника президента России Аслаханова".
— В случае уничтожения кого-нибудь из банды боевики угрожали убийством заложников, вели себя жестко и выдвигали антиконституционные требования представителям власти,— продолжал читать Тамерлан Агузаров.— Привлечение к переговорам представителей общественных и религиозных организаций ни к чему не привело, так как на все попытки приблизиться к школе боевики отвечали огнем из огнестрельного оружия. Личное обращение к боевикам и их родственникам также не повлияло на ситуацию. Боевики передали требования о выводе федеральных сил из Чечни.
В этот момент монитор, по которому журналисты наблюдали за происходящем в зале заседаний, погас и включился через несколько минут, когда судья читал уже, что "боевики открыли огонь по убегающим заложникам". Исходя из показаний Валерия Андреева, именно тогда было принято решение о начале "операции по освобождению заложников и нейтрализации террористов".
Экс-президент Северной Осетии Александр Дзасохов единственный из всех свидетелей сказал, что принимал участие в работе оперативного штаба. "Главной задачей было спасение детей, для чего террористам предложили коридор для ухода из школы, однако этот вариант они отвергли",— говорилось в приговоре. Господин Дзасохов тоже подтвердил, что террористы требовали вывода войск из Чечни. Об этом рассказал и бывший начальник УФСБ по Ингушетии Коряков.
— В результате анализа информации от освобожденных заложников стало известно, что боевики требуют вывода войск из Чеченской республики,— читал судья показания свидетеля Корякова. В показаниях других свидетелей, принимавших участие в переговорах и штурме, эта информация повторялась.
Также были зачитаны показания доктора Рошаля, который прибыл в Беслан и участвовал в переговорах с террористами. Он показал, что террористы отвечали отказом на все предложения передать заложникам питание и воду, отказывались они и от переговоров со старейшинами. На них не подействовало и предложение переговорить с кем-то из их родственников.
— Боевики выдвигали политические требования,— сделал вывод судья и продолжил читать показания свидетелей.
Другой свидетель — Исаков — "показал, что примерно в 13 часов со стороны школы раздались два мощных взрыва". Кроме того, по словам свидетеля, из здания школы несколько раз выстрелили по домам в частном секторе, прилегающем к школе.
Судья Агузаров назвал сумму материального ущерба, нанесенного людям от обстрела их квартир и машин, который составил около 5,5 млн рублей.
Последними оглашались показания сотрудников правоохранительных органов. Среди свидетелей оказался военнослужащий, который сообщил, что 1 сентября был направлен к школе для участия в операции по освобождению заложников и применял гранатомет РПГ-26 и огнемет РПО-А. По словам свидетеля, он стрелял по заранее намеченным целям, а именно на чердаке здания, а впоследствии по огневым точкам боевиков. Тяжелое оружие он применял вечером и ночью 3 сентября, когда живых заложников в школе уже не было.
Затем судья зачитал фамилии 237 погибших, опознанных в моргах родственниками. В зале послышались всхлипывания, однако Тамерлан Агузаров дочитал список до конца, отложив на следующий день другой — опознанных по результатам генетической экспертизы.
— Когда читали эти фамилии, мы даже встать не смогли,— вытирая слезы, сказала потерпевшая Рита Сидакова, когда вышла из зала суда.— Настолько это было тяжело. Судья зачитывал показания свидетелей, но они были короткими и неполными. Но подождем приговора. А 25 мая свой доклад должен огласить депутат Савельев, который входит в парламентскую комиссию. Мы надеемся получить его, несмотря на то что это будет закрытое слушание. Судя по тому, что нам известно, этот доклад не повторяет выводов Генпрокуратуры. В нем, скорее всего, будет отражена объективная информация о теракте, так что он должен стать одной из самых крупных частей большого парламентского расследования.