На прошлой неделе в Нью-Йорке завершились беспрецедентные "русские" торги (Ъ писал о них 21, 24, 26 и 28 апреля). Два аукционных дома — Sotheby`s и Christie`s — наторговали русским искусством в общей сложности на $70 млн ($15 млн — Christie`s, остальное — Sotheby`s), были поставлены рекорды цен на отдельных художников. Все было бы совсем прекрасно, если бы в этих цифрах прослеживалась хоть какая-то логика.
Для наблюдателя, не посвященного в интриги вокруг русского антикварного рынка (а в них, за исключением самих антикваров и их клиентов, не посвящен никто — анонимность покупок строго соблюдается), "русские" торги представляют мучительную и неразрешимую загадку. Почему накануне, на Christie`s, вот этот конкретный художник "ушел", как говорят торговцы, за $100 тыс., а днем позже, на Sotheby`s, его купили за полтора миллиона? Ладно бы работы разного времени и качества — так нет же, одной техники, периода, размера и даже из одних, что называется, рук (надо было видеть лицо главы русского отдела Christie`s Алексиса фон Тизенгаузена, когда точно такие же, как у него, Рерихи по $300 тыс. начали вдруг стремительно дорожать до миллионов у конкурентов из Sotheby`s). Почему художник, год назад проданный за миллион, сегодня опять стоит свои исходные сто тысяч, а за прошлогодний миллион его уже никто не берет (случай Владимира Баранова-Россине и Константина Маковского)? Почему, наконец, в лидеры продаж попадают малоизвестные авторы (вроде грузина Габашвили) и ничем не примечательные работы, в то время как национальные герои (вроде Ильи Репина или Александра Родченко) с их музейными полотнами продаются почти за бесценок (огромная репинская "Медсестра, ведущая в бой" была куплена всего за $100 тыс.)?
Вот показательный случай с Петром Верещагиным (не путать с его знаменитым однофамильцем Василием Верещагиным) на Sotheby`s: типовой городской пейзаж поднялся в цене в десять раз и был продан за миллион. Знающий дилер объясняет: "Миллион заплатили не за имя художника, а за Питер" (картинка изображает Невский проспект). В сущности, удачный подарок градоначальнику. И не более того — продать этот пейзаж за ту же сумасшедшую цену вряд ли когда-нибудь удастся. Зато градоначальник будет знать, сколько стоит и где куплен очаровательный сувенир. Ну, с голыми девицами и объяснений не требуется — сколько бы Зинаида Серебрякова ни нашлепала сексапильных "нюшек", они всегда будут продаваться лучше, чем скажем, редчайший "Портрет матери" Роберта Фалька. Вот если бы на торгах сидели музейщики, они бы, конечно, не допустили такого безобразного нарушения художественной иерархии.
Но в новом русском общественном сознании эта самая художественная иерархия выстраивается вовсе не в музеях (если показывает Третьяковка, значит, художник хороший), а именно что на "русских" торгах (раз в Лондоне или Нью-Йорке уплочен миллион, значит, художник стоящий). Так, провал современных художников на Sotheby`s вызвал в художественных кругах Москвы настоящий траур: если сегодня русские современные авторы не востребованы в Нью-Йорке, значит, не такие уж они и крутые, несмотря на все награды и международные биеннале. Сработал старый рефлекс: успех или неуспех на аукционе был действительно значим в те времена, когда в наших музеях выставлялись в основном "продажные" художники, то есть лояльные режиму, а "непродажных", то есть всякий авангард и андерграунд, можно было увидеть только за границей, на этих самых Sotheby`s и Christie`s. На самом деле сейчас то, что в Нью-Йорке не купили наших модных "звезд", ровным счетом ничего не значит. Вернее, значит только то, что коллекционеры современного искусства более разумны и прижимисты и предпочитают покупать в галереях, где цены объяснимы и неподвластны ажиотажу торгов.
Надо признать, что торги, по крайней мере "русские", почти всегда случайность и к истории искусства не имеют никакого отношения. Как точно выразился один из их участников, "аукцион — это всего лишь распродажа выморочного имущества". Можно считать чудом, что на Sotheby`s были куплены великолепные "Нищие" Павла Филонова и Алисы Порет. Ведь дилерам наплевать, что это явный шедевр, им нужна бумажка с подтверждением, что это именно Филонов, а не его ученица, пусть сама по себе блистательная художница. А бумажки нет — ну не нарыли еще искусствоведы в архивах. Дилеры брезгливо морщились: нам такой спорный Филонов не нужен. Но кто-то все-таки рискнул и не прогадал, сориентировавшись на художественное чутье и махнув рукой на негласные правила торговли. Ведь если следовать прейскуранту "русских" торгов, то получится, что самые лучшие русские художники — это грузин Габашвили и чех Муха.