выставка эмиграция
В Российской государственной библиотеке открылась выставка "Архивный фонд парижской газеты 'Русская мысль' в дар главной библиотеке России". Архив газеты, составивший более чем 4,5 тыс. номеров, прибыл с улицы Du Pont Neuf прямиком на Воздвиженку. Встречала ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
Сам процесс дарения происходил тут же, в торжественной обстановке и при стечении народа. Посмотреть, как газетные подшивки переносят в архивные закрома РГБ, пришли министр культуры Александр Соколов, Сергей Ястржембский, а также представители РАО ЕЭС, которое также поддержало переезд "Русской мысли". Возвращение "Русской мысли" в "титульную" страну всем казалось закономерным. Нынешний главный редактор газеты Виктор Лупан всячески подчеркивал, что архив не принадлежит ему и его коллегам, что это "пласт духовной и интеллектуальной истории России". Библиотекари чуть ли ручки не потирали: им не терпелось пополнить раздел "Россика".
На выставке история "Русской мысли" начата с 1947 года, когда газета и начала издаваться в Париже, хотя она ведет свою генеалогию от дореволюционного журнала "Русская мысль". Самое почетное место отдано нескольким страницам из первого, "пасхального", номера от 19 апреля с рассказом Ивана Шмелева и передовицей тогдашнего главного редактора Владимира Лазаревского. В передовице говорится о самом-самом, на чем и впоследствии "Русская мысль" будет сосредоточена,— сложные взаимоотношения России с Западом. По словам Лазаревского, то "гипнотическое влечение", то "отталкивание". Дальше газетные полосы рассказывают историю этих отношений глазами русской эмиграции.
С конца 1940-х главные герои здесь — русские писатели. От журнала "Русская мысль", связанного еще с именем Чехова, нить тянется к Ивану Шмелеву, Борису Зайцеву. В "русском" Париже вообще можно было подобрать неплохой редакционный и авторский состав. Затем наступает время правозащитников — им и посвящена большая часть экспозиции. Здесь представлены не только газетные номера, пестрящие фотографиями Андрея Сахарова, но и письма из архивов правозащитного движения. Вот статьи Солженицына, а вот письмо Бродского Брежневу. Вспомнили и о Зинаиде Шаховской и Ирине Иловайской, в разное время возглавлявших газету. Рядом — книги из собрания РГБ, а также книги дочернего издательства "Пресс либр": Белый, Бахрах, Оцуп, Одоевцева, Довлатов, Кублановский.
С самого начала в "Русской мысли" все было как в нашей тогдашней "Правде", только наоборот. Здесь ярлык "Сделано в ГУЛАГе" ("Made in Gulag") прикреплялся ко всему, даже к невинному олимпийскому мишке — буквально такая карикатура украсила газету в 1980-м. Особая миссия выпала отделу культуры, чьи материалы выгодно оттеняют этот единый пропагандистский текст с картинками. Хроники культурной и научной жизни эмиграции действительно помогут новым исследователям.
В перестроечные годы "Русская мысль" наконец по-настоящему дошла и до нас: газету можно было вполне легально приобрести в московских киосках. Лет шесть назад она куда-то исчезла. А сегодняшние номера "Русской мысли" уже словно и не в Париже верстались. Обычные такие СМИ. "У России больше нет враждебной ей диаспоры",— заявляет Виктор Лупан. Но и добавляет, что "Русская мысль" отличается тем, что это русскоязычная европейская газета. То есть противопоставление России Западу никто не отменял, и русской мысли есть где разгуляться.