Сегодня завершается рабочий визит в Россию президента Генеральной конференции церкви адвентистов седьмого дня ЯНА ПОЛСЕНА (США). Он принял участие в посвящении адвентистской церкви в Москве и в праздновании 120-летнего юбилея адвентизма в России. Перед возвращением на родину господин Полсен дал интервью корреспонденту Ъ ПАВЛУ Ъ-КОРОБОВУ.
— Вы встречались с кем-то из официальных лиц?
— У меня была встреча с министром культуры Александром Соколовым. Цель нашей встречи с представителями российских властей заключалась не в том, чтобы получить какие-то обещания или дать их,— нам нужен был открытый диалог. Мы хотели рассказать представителям власти о том, что у нас нет стремления создать какое-то изолированное сообщество, члены которого занимаются только своими делами. Наша церковь здесь в России и во всем мире стремится к тому, чтобы быть деятельной частью общества, в котором она живет.
— Сколько верующих в вашей церкви?
— Если учитывать наши семьи с детьми, то адвентистов насчитывается порядка 30 млн человек. При этом идет большой прирост верующих, примерно до 2 млн человек в год.
— Это результат миссионерства или прозелитизма?
— Причина роста не в одном факторе. Наша проповедь Евангелия основана на Священном Писании. Мы не предлагаем верить в то, что не было бы доказуемо или не представлено в Священном Писании. Вы сказали прозелитизм? Но я думаю, что это очень нехорошее слово. Я бы использовал слово — свидетельство или миссия. Ведь мы делимся нашей верой с другими. Если вам нравится наша весть о Господе, тогда мы приглашаем вас присоединяться к нам. При этом каждый человек должен сам принять решение перед Богом. Если вы являетесь верующим православной церкви и вы там себя чувствуете как дома, тогда мы с вами просто делимся нашей верой и вместе изучаем Библию. Если по окончании нашей беседы вы уверены, что, оставаясь членом православной церкви, вы лучше проявите свое послушание Богу, то я вам скажу: пожалуйста, оставайтесь членом православной церкви. Присоединитесь вы к нам или нет, но сам тот факт, что мы делимся опытом,— это уже миссия.
— Но почему все-таки идет рост протестантизма?
— Я смотрю на католическую церковь, другие церкви, и мне кажется, что у них богослужение очень формальное. На мой взгляд, протестанты более открыты для того, чтобы предоставить больше инициативы поклоняющимся Богу,— это, наверное, и привлекает людей.
— В конце 2005 года госдеп США обнародовал доклад о религиозных свободах в мире, в котором, в частности, говорится, что в России есть проблемы со свободой совести. Как вы оцениваете свободу вероисповедания в России?
— Когда говорит и выступает госпожа Райс (Кондолиза Райс, госсекретарь США.— Ъ), она говорит как политик. Что касается меня, то у меня нет политических задач и не мне давать оценки. Скажу лишь следующее: я уверен, что свобода совести и свобода выбора религии — это то право, которое не должно контролировать государство, это право, которое дано самим Богом каждой отдельной личности. И если правительства ущемляют это богоданное право, то нам нужно об этом сказать открыто и работать над тем, чтобы изменить ситуацию. Что касается адвентистской церкви в России, я думаю, что она имеет свободу вероисповедания.
— Если не секрет, кто из сильных мира сего является адвентистом?
— У нас были и есть люди, которые, будучи членами церкви, являются лидерами целых стран. Но я не хочу называть их имен.
— Правда, что, будучи протестантом, легче получить гражданство США?
— Это не правда, это просто какое-то карикатурное представление. Насколько я знаю, католики, протестанты, православные, мусульмане и даже атеисты имеют одинаковые права в получении гражданства. Гражданство предоставляется по другим критериям.
— Как вы относитесь к развернувшейся "карикатурной войне"?
— Я сожалею, что свобода, которая является ценностью для всех нас, была использована для оскорбления отдельных людей. Свобода совести — это ценность, ради которой мы должны быть готовы умереть. Мы очень ею дорожим, без нее невозможна демократия. Но никто не имеет права использовать свободу таким образом, чтобы ущемлять чувства людей иного вероисповедания. Я очень сожалею, что это произошло.
— На ваш взгляд, возможны в XXI веке религиозные войны?
— Что касается человеческого общества, то здесь все возможно — в этом мире так много непредсказуемого. Если силы, которыми движут какие-то религиозные ценности, становятся деструктивными, тогда могут возникнуть проблемы, масштаб которых сегодня невозможно оценить.