Уголовные статьи в защиту бизнеса
Предприниматели просят уточнить УК и УПК, чтобы сократить произвол при их применении
“Ъ” ознакомился с предложениями «Деловой России» по дальнейшей декриминализации предпринимательской деятельности, направленными в администрацию президента,— они нацелены на большее разграничение между «предпринимательскими» и прочими составами преступлений. Бизнес-сообщество предлагает пересмотреть подход к учету «предпринимательских» составов — сейчас оценить масштабы избыточного силового давления невозможно. Перечень «деловых» составов предложено расширить для обеспечения процессуальных гарантий бизнеса в случаях нарушений в части уплаты НДС и при работе по госконтрактам. В «Деловой России» настаивают и на корректировке статьи об организации преступного сообщества — президентский запрет применять ее к предпринимателям на практике не работает и успешно обходится правоохранителями.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Как стало известно “Ъ”, «Деловая Россия» направила в администрацию президента предложения по изменениям в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, призванные снизить избыточное давление на бизнес. Как пояснила “Ъ” руководитель экспертного центра по уголовно-правовой политике и исполнению судебных актов «Деловой России» Екатерина Авдеева, инициативы подготовлены во исполнение поручений президента по итогам встречи с членами организации 26 мая (Пр-1293 от 29 июня). «Предложенные изменения в законодательство позволят лучше защищать права предпринимателей и в случае претензий со стороны правоохранительных органов сохранять больше работающих предприятий, а с ними — налоговых поступлений и рабочих мест»,— говорит госпожа Авдеева.
Одна из ключевых инициатив предполагает де-факто полную отмену применения ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества) к предпринимателям — речь о декриминализации создания структурированной организованной группы для совершения исключительно одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений, предусмотренных ст. 159–160 УК РФ и главами 22–23 УК РФ.
Напомним, что бизнес уже выводили из-под статьи об ОПГ в 2020 году: президентское примечание 1 к ст. 210 УК РФ прямо запретило применять статью об ОПГ к предпринимателям, которые в ходе обычной предпринимательской деятельности, по мнению следствия, совершили преступление. На практике норма не работает: статья нередко применяется к бизнесменам в связи с заключением ими сделок или принятием решений в рамках предпринимательской деятельности, отмечают в «Деловой России». Запрет «обходится» произвольным образом: обычная хозяйственная деятельность предпринимателей называется организованной преступной деятельностью, что и позволяет применять статью к любым субъектам предпринимательства.
Другая проблема — отсутствие достоверной статистики о масштабах избыточного давления на бизнес. В «Деловой России» предлагают скорректировать подход к учету «предпринимательских» составов преступления. Так, полноценная статистика есть только по статьям, которые безусловно относятся к предпринимательским,— это в том числе ч. 5–7 ст. 159 УК РФ (мошенничество), ст. 171 (незаконное предпринимательство), ст. 173.1 (создание юрлица через поставных лиц), ст. 183 (незаконное разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну). Учета же преследования предпринимателей по общеуголовным статьям (например, ч. 1–4 ст. 159 УК) не ведется.
Сам перечень составов преступлений в сфере бизнеса предлагается расширить и сфокусировать, что обеспечило бы гарантии прав предпринимателей.
В частности, предлагается выделить в УК РФ специальный состав для мошенничества при возмещении НДС. Из-за того что сейчас такие преступления квалифицируются по общеуголовным частям ст. 159 УК, предпринимателя могут заключить под стражу, не соблюдаются и сроки возврата изъятого имущества — это создает риски банкротства, у бизнеса нет стимулов возмещать ущерб в бюджет. Схожая ситуация сложилась и при расследовании преступлений, связанных с ненадлежащим или несвоевременным исполнением госконтрактов. «При формально одинаковых действиях отнести содеянное можно к гражданско-правовому спору или к преступлению (в случае заранее сформированного умысла на неисполнение с целью получения выгоды)»,— пишут авторы. Разграничение происходит субъективно, уголовные дела возбуждаются преждевременно, что лишает предпринимателей процессуальных гарантий, часто они несут уголовную ответственность даже при отсутствии ущерба. Мошенничество в госконтрактах также предлагается выделить в специальный состав.
Также при квалификации экономических преступлений авторы предлагают изменить подход к толкованию крайней необходимости и обоснованного риска: предпринимательская деятельность в принципе сопряжена с дополнительным риском. Например, считают в «Деловой России», временное осуществление предпринимательской деятельности без лицензии не должно повлечь уголовной ответственности, если прекращение работы может привести к дезорганизации работы объектов жизнеобеспечения (прекращение водозабора, водоочистки, теплоснабжения жилья и так далее). Оговаривается, что риск не может быть признан обоснованным только в ситуации, если для достижения общественно полезной цели были совершены действия, сопряженные с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия.
Среди ранее обсуждавшихся инициатив в пакете для администрации — повышение порогов сумм для определения размера крупного и особо крупного ущерба при квалификации мошенничества, присвоения и растраты, а также отказ от возбуждения уголовных дел в случае полной уплаты недоимки по таможенным преступлениям по аналогии с налоговыми (см. “Ъ” от 21 февраля).