Изучив доклад комиссии Пола Волкера, председатель совета директоров РАО "ЕЭС России" АЛЕКСАНДР ВОЛОШИН заявил корреспонденту Ъ МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ, что, хотя обвинения в его адрес и оказались беспочвенными, в целом работа комиссии ООН была честной и профессиональной.
— Когда вы узнали, что вас обвиняют в махинациях, связанных с программой "Нефть в обмен на продовольствие"?
— Ну, еще сначала были какие-то документы с упоминанием моего имени, какие-то публикации. Но официальных, публичных обвинений не было вплоть до мая. Тогда прошли слушания по этому вопросу в сенате, и с тех пор мое имя стали трепать по полной программе. Я пытался выяснить, откуда оно там и что там вообще про меня написано. При этом единственная реакция российских чиновников была: "Не обращай внимания, это наезд на Россию". Но потом я посмотрел сам доклад и увидел, что слишком уж жирно там прописано мое имя. Как-то подозрительно.
— Что же вас насторожило?— Ну, я обнаружил там три вещи. Первое — внутренняя переписка между иракскими ведомствами, в которой говорится: принято решение о выделении Волошину такого-то количества миллионов баррелей нефти. Второе — показания бывшего вице-премьера Ирака Тарика Азиза. Он рассказал, что дважды встречался с неким Исаковым, доверенным лицом Волошина, и принял решение о выделении ему баррелей нефти. Наконец, в самом докладе были корешки то ли телексов, то ли факсов, пришедших в офисы каких-то неизвестных фирм. Они назывались "Импексойл" и Русская инженерная компания. Корешки такие забавные: "Вниманию господина Волошина. В вашу пользу выделено столько-то миллионов тонн нефти". Ну и дальше что-то вроде "целую".
— А вы до этого ни о чем таком не слышали, так?— Я в жизни ни с одним живым иракцем, ни высокопоставленным, ни низкопоставленным, не встречался. Слава богу, а то бы вообще не отмылся. И я дальше пытался реконструировать ситуацию. Очевидно, что действовали какие-то проходимцы под видом моих представителей. Я рассуждал так: ну пришел этот Исаков к Тарику Азизу. А почему Тарик Азиз ему поверил, что он представитель администрации президента России? У него, может, был какой-то референс?
— Например?— Вот и я хотел бы знать. Или его порекомендовал кто-то из иракской верхушки. Или какой-то высокопоставленный чиновник. Или еще один вариант — письменный референс. Впрочем, это уже не моя задача выяснять.
— А сенатская комиссия так и не выяснила?— Сенатская комиссия вообще никакого интереса к общению не проявила. Я тогда, естественно, выступил с опровержением, тем более что обвиняли не только меня, но и администрацию президента как юридическое лицо.
— А как складывались отношения с комиссией Пола Волкера?— После того как сенаторы не проявили особого интереса, появились ооновцы. Они как раз были более заинтересованы в том, чтобы разобраться. Они вышли на меня, спросили, готов ли я встречаться, тайно или явно. Я ответил, что готов, в любой точке. Мы с ними повстречались в августе, здесь, в Москве. У них здесь было много встреч, я не знаю, сколько реально. Наверняка с МИДом, еще с кем-то. Я им рассказал все, что я думаю по этому поводу, какие есть у меня догадки. Если вам Тарик Азиз сказал, что он принимал Исакова, который выдавал себя за конфидента Волошина,— спросите у Тарика Азиза, почему он решил, что это правда. Тогда и будет понятно, откуда ноги растут — не просто так же ему этот Исаков приглянулся.
— И чем они ответили?— Где-то через месяц снова связались со мной и сообщили, что нашли в Ираке два письма за моей подписью. Одно на арабском, второе на английском, на бланках администрации президента. Я им ответил, что подписи, очевидно, поддельные, и посоветовал провести экспертизу. А также рассказал, что вообще-то в администрации не принято отправлять письма на иностранных языках. Корреспонденция ведется исключительно на русском. Более того, эти письма вообще написаны с грамматическими ошибками — даже имя того же вице-президента Рамадана указано неправильно. Написано: Рамадам. Явно делали на коленке.
— Ваши доводы убедили комиссию Волкера?— Они попросили меня прислать образцы моей подписи для проведения экспертизы. Я посоветовал им официально запросить через МИД в администрации президента или же посмотреть, к примеру, в годовых отчетах РАО ЕЭС. Что они и сделали.
— То есть вы считаете, что вы полностью оправданы.— Ну, они ведь никогда так не говорят. Они не могут сказать, что человек невиновен. Заявляют просто, что подписи не соответствуют действительности и нет доказательств моей связи с "Импексойл". Мне было бы приятно, если бы они сказали, что я честный человек. Но эти юристы таких вещей не говорят.
— У вас есть какие-то претензии к их работе? Вы же изучили доклад, как вы в целом его оцениваете?
— Мне трудно оценивать в целом. Но судя по тому, как они расследовали мой случай, у меня сложилось впечатление, что они искренне хотели разобраться в ситуации, докопаться до истины и работали честно и профессионально.