Не будем знакомы

В прокате — фильм Херардо Эрреро «О чем говорят незнакомцы» (Bajo terapie), признанный в Испании достижением национального кино. В этом фильме Михаила Трофименкова раздражало все.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По всем формальным признакам «О чем говорят незнакомцы» — никакой не фильм. В СССР этот перенос на экран пьесы Матиаса Дель Федерико классифицировали бы как «фильм-спектакль». Но проблема даже не в том, что Дель Федерико не Максим Горький и не Джон Бойнтон Пристли, и придать хоть какой-то экзистенциальный или социальный смысл изрекаемым его героями банальностям решительно невозможно. В переносе на экран заведомой «театральщины», подчиненной классическому триединству времени, места и действия, тоже нет ничего предосудительного. Но чтобы придать ей киногеничность, надо владеть ремеслом режиссуры на уровне Романа Полански («Резня») или Владимира Басова («Опасный поворот»). Подход Дель Федерико нельзя назвать никак, кроме как «рабским»: так называют дословные и лишенные вдохновения переводы с одного языка на другой.

Тоскливо однообразны мизансцены с выстраивающимися, как на любительских групповых фотографиях, фигурантами. Тосклива работа оператора, заключающаяся в основном в том, что камера фиксируется на лице того из героев, кто в данный момент говорит. Тосклива мимика актеров: когда они должны продемонстрировать страдание, оператор берет крупные планы их лиц, искаженных гримасами. Тоскливы, наконец, и сами герои, начисто лишенные даже намека на обаяние или драматизм, копающиеся в ничтожных оттенках своих ничтожных отношений.

Завязка между тем позволяет надеяться на что-то большее: да даже и до последней минуты надеешься, что сюжет увенчает какая-нибудь «резня», если не буквальная, то метафорическая. Вспоминаются «Десять негритят» Агаты Кристи: здесь героев тоже заманили в некое замкнутое пространство, откуда, впрочем, в отличие от острова Кристи, они вольны сбежать.

Три семейные пары приходят на сеанс групповой терапии в кабинет некой Антонии. На стенах — модные фотоработы, на столе — ассортимент горячительных напитков. Не хватает сущего пустяка — самого психотерапевта. Только на блюде лежат пронумерованные конверты с восьмью заданиями, которые герои должны выполнить. Представиться, рассказать об истории знакомства и планах на будущее, любимых сексуальных позах и степени собственной ревнивости.

Исполнив каждое из заданий, следует протрубить в прилагающийся к конвертам горн. Что за пионерская чушь эта деталь, не понять. Горн обыгрывается только один раз, когда его угрожают засунуть одному из пациентов понятно куда, и робкая вспышка анального юмора приятно разбавляет экранную тоску.

Зачем шестерым потребовалась срочная помощь, трудно сказать. У адвоката Лауры и бухгалтера Даниэля сын-старшеклассник устроил нелетальное ДТП и нарисовал на доске учительницу в виде суки. Еще его били в школе, но Даниэль решил эту проблему, сломав нос папе обидчика. Архитектор Карла и бывший туроператор, а ныне «персональный покупатель» Эстебан уже три года никак не могут съехаться. Выяснится, что Эстебан — лудоман, но эту проблему он тоже решил. Тяжелее всего ситуация у Марты, уволенной из воспитательниц детского сада за алкоголизм и пытавшейся покончить с собой, и коммивояжера Роберто. Впрочем, на его лице огненными буквами написано: «я — домашний тиран и садист».

Девочки — направо, мальчики — налево. Объединенные женской солидарностью жены гуськом удаляются в туалет. А объединенные взаимной неприязнью самцы мрачно откупоривают бутылки, которые еще не успела вылакать Марта. Тут-то и откроется загадка странной встречи и отсутствия Антонии. Но ради такого банального завершения без малейшего кровопролития не стоит ни огород городить, ни сеанс проводить.