22 июня президент России Владимир Путин из Кремля провел оперативное совещание с постоянными членами Совета безопасности, содержание которого решил приоткрыть для широкой общественности. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что в этом была производственная необходимость. И рассказывает какая.
Владимир Путин вышел на связь с Совбезом 22 июня в 12 часов дня
Фото: пресс-служба президента РФ
Владимир Путин вышел на связь с Совбезом 22 июня в 12 часов дня
Фото: пресс-служба президента РФ
Обычно заседания Совета безопасности, как известно, закрыты для широкой публики. Только одно из них, к тому же расширенное, до сих пор стоит перед глазами — то самое, накануне 24 февраля (прошлого года.— “Ъ”). Вот уж открыли так открыли. Очевидно, что тогда Владимир Путин принял личное решение показать Совбез и его членов во всей его, так сказать, красе и полноте: коллективная ответственность подчиненных не устраивала, видимо, российского президента, и он решил разложить ее на несколько личных ответственностей.
22 июня мы снова стали свидетелями более расширенной версии Совбеза, чем обычно, хоть и не такой драматичной, как та, перед 24 февраля. Судя по всему, господин Путин не был удовлетворен своим собственным рассказом о состоянии дел на фронте и решил предложить еще один вариант такого рассказа, более развернутый. К тому же после встречи с военкорами и более поздними встречами возникли версии, что ну не могли же столько танков уничтожить (то есть президент озвучивает то, что не имеет отношения к действительности)! И очевидно, нам предстояло убедиться, что а вот и могли!
По большому счету в видео-конференц-связи участвовали все те же, что и перед 24 февраля, хоть некоторых знаковых фигур и не хватало (замглавы администрации президента Дмитрия Козака, например, давно не видно на публичных мероприятиях). Но были председатель Совета федерации Валентина Матвиенко (на экране монитора в кабинете президента широко была представлена прежде всего именно она), председатель Государственной думы Вячеслав Володин, зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев, глава администрации президента Антон Вайно, секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу, директор Федеральной службы безопасности Александр Бортников, директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин и даже специальный представитель президента по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов (человек, видимо, нужный).
— Хотелось бы начать с вопросов актуальной повестки — с самых важных на сегодняшний день, с ситуации в зоне проведения специальной военной операции,— Владимир Путин решил публично расспросить Сергея Шойгу.— Как ситуация в зоне боевых действий?
— Спасибо, Владимир Владимирович! — поблагодарил министр обороны.
Видимо, за доверие.
По нынешним временам это бесконечно много. Это почти все.
— У нас на сегодняшний день ситуация складывается следующим образом. После проведения в течение практически 16 суток активных боевых действий, понеся существенные потери, противник снизил активность. В настоящий момент занимается перегруппировкой и перекомплектованием войск. Собирает из разрозненных частей батальонов те силы, которые могли бы в дальнейшем вести наступление. Это на одном направлении.
Видимо, имелось в виду Запорожское направление.
— На других направлениях,— продолжил Сергей Шойгу,— естественно, силы для ведения дальнейших наступательных действий у противника еще есть, сохраняются, несмотря на большое количество утрат как по технике, так и по личному составу. Помимо этого, на отдельных направлениях наблюдаем попытки эвакуировать уничтоженную технику и подбитую технику. Не везде это удается, но тем не менее такие попытки предпринимаются. Конечно, идет подготовка к дальнейшим наступательным действиям.
Он помедлил и выдал военную тайну:
— С нашей стороны в том числе.
Впрочем, с другой стороны, атаки в районе Купянска уже не тайна и не сюрприз.
Сергей Шойгу, таким образом, со своей стороны полностью подтвердил всю информацию, которую озвучивал в последние дни по этому поводу Владимир Путин.
Задача мероприятия, казалось, почти уже выполнена.
— Николай Платонович, я просил вас поддерживать отношения с коллегами из различных ведомств,— активизировал президент господина Патрушева,— с тем чтобы у нас складывалась объективная картина по поводу того, что происходит, того, как это смотрится со стороны различных ведомств, принимающих участие в специальной военной операции. Ясно, что основная ответственность лежит на Министерстве обороны, но тем не менее информация скапливается и в других ведомствах. Вы эту работу, я знаю, проводите.
Николай Патрушев призван был, очевидно, обосновать достоверность украинских потерь в версии Владимира Путина. То есть объяснить людям, откуда эти цифры берутся. И надо ведь было сделать это так, чтобы мы доверились, а точнее, поверили.
— Действительно,— пояснил господин Патрушев,— в соответствии с вашим поручением мы ведем подсчет той техники, которую противник утратил, и получаем информацию от Министерства обороны, от Пограничной службы ФСБ, от департамента военной контрразведки ФСБ, от Росгвардии...
Все-все, уже было достаточно. Уже звучало как надо.
— Дальше ее сравниваем, приводим к общему знаменателю,— не останавливался Николай Патрушев.— В частности, конечно, с 4 июня мы более внимательно смотрим на эту информацию, так как ВСУ (вооруженные силы Украины.— “Ъ”) объявили, что они начали наступать.
Но все-таки кульминация наступила, когда Николай Патрушев надел очки и зачитал:
— На сегодняшний день мы владеем следующими данными (похоже, есть данные, которыми овладеть сложнее, чем некоторыми высотами и селами в серой зоне.— А. К.). С 4 по 21 июня уничтожили: танков — 246 единиц (подтвердил цифры Верховного.— А. К.), в том числе западных — 13, боевые бронированные машины и бронеавтомобили — 595 единиц, в том числе БМП — 152 единицы, из них западных — 59, боевые бронированные машины — 443 единицы, орудия полевой артиллерии и минометы — 279 единиц, из них западных — 48. Ракетные системы залпового огня — 42 единицы, зенитные ракетные комплексы — 2 единицы, тактические истребители — 10 единиц, вертолеты — 4 единицы, беспилотные летательные аппараты — 264 единицы, автомобильная техника — 424 единицы.
Игорь Конашенков (официальный представитель Минобороны.— “Ъ”) сейчас мог бы гордиться Николаем Патрушевым: у секретаря Совбеза получалось не хуже.
— А по личному составу? — Владимир Путин хотел, чтобы прозвучала и эта тяжелая цифра.
— По личному составу,— на мгновение замялся Николай Патрушев,— я думаю, что здесь поступает более разрозненная информация... Но могу сказать, что это более 13 тыс.
За две с половиной недели. За две с половиной недели.
— Это обобщенные данные, да? — господин Путин как будто хотел сделать вывод на основе того, насчет чего пытал сейчас секретаря Совбеза. И тут ему еще было недостаточно произнесенных слов.
— Обобщенные данные, да,— произносил господин Патрушев.— Уже вся информация, которая поступила от ведомств! Более 13 тыс.
— Понятно,— на этот раз уже более или менее удовлетворенно кивнул Владимир Путин.
И снова пришла очередь Сергея Шойгу.
— Мы знаем о том, что противнику собираются поставлять дополнительную западную технику. Как Министерство обороны оценивает угрозы в этой связи? — заинтересовался президент.
— То, что касается поставляемой и планируемой поставки боевой техники... Всего, если говорить о танках, планируется в 2023 году поставить 250 танков, в том числе порядка 120 Leopard, 31 танк Abrams и остатки, которые они собирают по всему миру,—это 95 танков Т-72. Вот такие планы по поставкам,— снова выдал военную тайну, только уже не свою, Сергей Шойгу.
Но это было далеко не все:
— Боевые бронированные машины. Планируются к поставке в этом году 983 единицы, из них большая часть — это третий и четвертый кварталы, 822 машины, из них 740 машин западного производства. То есть здесь мы тоже видим, что фактически все то, что было наработано Советским Союзом в свое время и в странах бывшего соцлагеря, этот ресурс практически исчерпан, равно как и исчерпывается ресурс, который был у Украины.
И одновременно повышается ресурс, задействованный в западных странах.
— Артиллерийские системы калибра 155 мм. Их предполагается поставить в 2023 году 273 единицы. Это более чем в два раза меньше, чем было поставлено до этого.— И Сергей Шойгу перешел к оценке и даже к анализу ситуации.— С учетом тех потерь, которые сейчас озвучил Николай Платонович, и то, что было до этого, мы на сегодняшний день понимаем, что то количество, которое будет поставлено в 2023 году и уже поставлено, оно существенным образом на ход боевых действий не повлияет. А если добавить к этому, что основная часть бронетехники, боевых бронированных машин — это прошлое, а где-то и позапрошлое поколение, имеющие, с одной стороны, слабые степени защиты и не ту эффективность, которую показывает современная техника,— мы не видим здесь каких-либо угроз. Тем более что у нас, Владимир Владимирович, идет активное формирование резервов как по технике, так и по личному составу.
Владимир Путин напряженно крутил шариковую ручку на столе. Нет, этот разговор не был ему безразличен.
Возможно, он просто хотел, чтобы все в эфире прошло хорошо. А так-то чего он тут мог не знать?
Тут речь зашла, по сути, о слухах про новую волну мобилизации. Вернее, Сергей Шойгу намерен был окончательно их искоренить:
— По вашему поручению могу доложить, что у нас на сегодняшний день, на сегодняшнее утро, если говорить о формировании резервов по контракту, набрано 114 тыс. человек — это по прямому контракту, плюс к этому 52 тыс.— это добровольцы.
С добровольцами получалась странная история. С одной стороны, добровольцы ведь тоже заключают контракты с Министерством обороны и таким образом перестают быть добровольцами, то есть бессребрениками в строгом смысле этого слова.
Между тем Сергей Шойгу продолжал:
— По добровольцам я знаю, что вы обращали наше внимание на то, чтобы люди готовились. Владимир Владимирович, во-первых, хочу отметить их высочайшую мотивацию: они, как добровольцы, так сказать, естественно, рвутся в бой, но мы не можем этого делать. Во-первых, такой крайней необходимости в этом нет (впрочем, это вряд ли.— А. К.). А второе — конечно, они должны пройти серьезную подготовку, чем, собственно, они занимаются на сегодняшний день на восьми полигонах.
Какая может быть мобилизация при таком количестве добровольцев, в самом деле? Причем добровольцев, надо понимать, будут активно набирать и дальше.
Ибо Сергей Шойгу, скорее всего, под добровольцами имел в виду прежде всего отряды, формируемые крупными российскими компаниями (впрочем, и они ведь подписывают сейчас контракты с Минобороны), такими как «Газпром», и это уже давно не секрет. И правильно: пепел «Северного потока-2» стучит в их сердца.
— Помимо этого, Владимир Владимирович,— доложил Сергей Шойгу,— формируем резервы в составе армейского корпуса, армии. Плюс к этому — пять полков в 1-ю и 20-ю танковые армии. Там идет все планово: фактически к концу июня мы завершим формирование резервной армии и в ближайшее время завершим формирование армейского корпуса. Пять полков также сформированы уже более чем на 60%. В данном случае я говорю и о личном составе, и о технике.
Все это должно было любого разумного человека подвести к мысли, что людей даже многовато получается. Нет, новая мобилизация не нужна и даже вредна.
— Для представления, Владимир Владимирович! — добавил министр обороны.— Я перечислил ту технику, которую поставляют противнику, в том числе западные страны... А у нас только на формирование вот этих двух армий и армейского корпуса на сегодняшний день поставлено 3786 единиц техники! Это только на формирование вот этих армии, армейского корпуса и пяти подгрупп в 1-ю и 20-ю армии!
В общем, релоканты могут возвращаться. Хуже не будет. Лучше, впрочем, тоже.
— В среднем, Владимир Владимирович,— говорил, слегка расслабившись и позволяя себе не то чтобы лишнее, а так, в самый раз, господин Шойгу. Да потому что на самом деле цифры-то были ого-го! — Чтобы было полное впечатление: в сутки у нас поступают на контракт 1336 человек. В среднем каждые сутки! 1336 человек! Фактически мы получаем каждые сутки полк!
А вот это было доходчиво.
— Плюс к этому, Владимир Владимирович, по технике: 112 единиц в среднем каждые сутки мы получаем! Это касается и модернизированной техники, и новой техники, поэтому здесь мы набрали серьезные темпы и каких-то рисков по срыву формирования резерва мы не видим,— закончил министр в очередной раз за здравие.
Хотя на самом деле это ведь за упокой.
— Сергей Кужугетович, а из той техники, которая начиная с 4 июня была уничтожена и о которой сейчас Николай Платонович сказал как об обобщенных данных, в процентном отношении сколько западной техники? Примерно, примерно...— допытывался Владимир Путин.
— Уничтоженной? — после паузы переспрашивал Сергей Шойгу.
— Да, из уничтоженной! — выражал нетерпение президент страны.
Он хотел, как говорится, «окрасить» эту часть техники. Чтобы ее было видно в общем потоке народившегося металлолома.
— Владимир Владимирович, из 246 танков 13 — это западная техника,— доложил министр.
А ведь не много.
— При этом, Владимир Владимирович, надо отметить, что, если говорить о технике, которая была поставлена, по танкам в частности: был поставлен 81 танк западного производства. Из 81 западного танка 13 уничтожили.
То есть не мало.
— Из боевых бронированных машин уничтожено западных образцов 59,— продолжал министр.— На сегодняшний день было поставлено всего боевых бронированных машин западного производства Bradley — 109. Из 109 машин Bradley уничтожено 18. А в целом уничтожено западных образцов — 59 боевых бронированных машин западного производства. То, что касается полевой артиллерии и орудий, то здесь... естественно, я просто сразу считаю...
В разговоре возникали паузы, так как он считал. Как раз он наконец выкроил, можно сказать, для этого время:
— Из 48 уничтоженных примерно 30% — это западные.
— Понятно,— кивнул господин Путин.— Я понимаю, что это предварительные данные, потому что все до конца на поле боя невозможно разглядеть, но в целом понятно. И вы подтверждаете эти данные по потерям личного состава противника?
Было уже понятно главное: Верховный главнокомандующий не ошибается никогда. Просто иногда не все еще даже говорит.
— Да, Владимир Владимирович, подтверждаем. Тем более что в основном эти данные — это данные, взятые по перехватам: доклады командиров украинских частей, которые докладывали о потерях санитарных и безвозвратных,— неожиданно признался Сергей Шойгу.
И тут я просто похолодел от одной простой мысли: а что, если идет дезинформация?
— Понятно...— снова помолчал российский президент и сказал то, что хотел, видимо, с самого начала: — Из этого можно сделать вывод, что технику, конечно, можно поставить и дополнительно, а мобилизационный резерв безграничным не является. И похоже, западные союзники Украины действительно решили воевать с Россией до последнего украинца.
Для тех, кто на фронте видит все своими глазами, напоследок по теме было сказано все-таки следующее.
— Вместе с тем нужно исходить из того,— сказал господин Путин,— что наступательный потенциал противника не исчерпан, ряд стратегических резервов пока не задействован, и прошу иметь это в виду при построении боевой работы. Исходить нужно из реалий.
Из огня да в полымя.