На экраны вышел «Вызов» Клима Шипенко, вошедший в историю как первый художественный фильм, снятый в космосе. Несмотря на сенсационные достижения в области кинотехники, художественную составляющую сложно назвать современной.
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Повреждение легкого у одного из космонавтов на МКС грозит обернуться фатальными осложнениями, а доставить его на Землю живым нет ни единого шанса. Из лучших хирургов страны собирают бригаду космической неотложки, чтобы после пары недель тренировок один из них отправился на станцию и сделал операцию — не сильно обременительную на Земле, но лишь в теории возможную в условиях невесомости. Но в результате этим «одним» оказывается «одна» — торакальный хирург Евгения Беляева (Юлия Пересильд), которая первоначально при всех раскладах должна была остаться на Земле. Но в результате и испытания на центрифуге выдержала, и способ фиксации пациента при отсутствии притяжения придумала, и саму будущую операцию нагляднейшим образом продемонстрировала на курице гриль в столовой Роскосмоса. И, прихватив с собой подаренного дочерью плюшевого маскота сочинской Олимпиады, отправилась по своему самому длинному во Вселенной вызову.
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Фото: Централ Партнершип
Если отвлечься от всем известных обстоятельств съемок «Вызова» и попробовать посмотреть на него, так сказать, на общих основаниях, становится понятно, что в рамках жанра «Вызов» расположился в области «космического реализма», не отягощенного излишней метафизикой: скорее поблизости от «Парней что надо» Филипа Кауфмана и «Аполлона-13» Рона Ховарда, чем в неевклидовых пространствах «Космической одиссеи», «Гравитации» или «Интерстеллара». И чувствует себя там вполне уверенно: на всякий носок, помогавший экипажу несчастливого «Аполлона» заткнуть пробоину, на борту МКС найдется столовая ложка, которую можно применить в качестве хирургического инструмента. Но если отвлечься от голливудского, более того — вообще кинематографического контекста, то прямой аналог «Вызова» обнаружится в сферах куда более родных и заветных. Высокохудожественные произведения точно такого рода в преизрядных количествах являлись на свет еще полвека назад, в том числе в писательском доме у метро «Аэропорт» («Исключительно удобное место: внизу поликлиника, напротив (одна минута ходьбы) — производственный комбинат Литературного фонда, налево (две минуты) — метро, направо (три минуты) — продовольственный магазин «Комсомолец». А еще, чуть дальше, в пределах, как американцы говорят, прогулочной дистанции,— кинотеатр «Баку», Ленинградский рынок и 12-е отделение милиции»). Именно там проживал писатель Ефим Семенович Рахлин, главный герой бессмертной «Шапки» Владимира Войновича. Когда его спрашивали, о чем будет его следующая книга, Рахлин «скромно потуплял глаза, застенчиво улыбался и отвечал:
— Я всегда пишу о хороших людях.
И всем своим видом давал понять, что пишет о хороших людях потому, что сам хороший и в жизни замечает только хорошее, а плохого совсем не замечает. Хорошими его героями были представители так называемых мужественных профессий <…>, которые борются со стихией, то есть силой, не имеющей никакой идеологической направленности. <…> Во всех его романах непременно случалось какое-нибудь центральное драматическое происшествие: пожар, буран, землетрясение, наводнение со всякими к тому же медицинскими последствиями вроде ожогов, обморожений, откачки утопленников, после чего хорошие люди бегут, летят, плывут, ползут на помощь и охотно делятся своей кровью, кожей, лишними почками и костным мозгом или проявляют свое мужество каким-то иным, опасным для здоровья способом». Поразительно совпадая с рахлинским методом в целом, авторы «Вызова» (возможно, бессознательно) придерживаются его и в частностях. Так что «Нежность» Анны Герман, которую начинает напевать доктор Беляева, выйдя в открытый космос, и романс «Я встретил вас, и все былое…», трансляции которого дожидается судовой врач исследовательского судна «Романтика», только что вырезавший сам себе аппендикс в так и не дописанном романе Рахлина «Операция», звучат будто бы на одной волне.
Все тот же Ефим Семенович неслучайно давал своим произведениям названия из одного слова, небезосновательно полагая, что истинным доказательством успеха является появление этого названия в кроссвордах. И уж в этом плане создатели фильма явно не прогадали. Полнометражный дебют Клима Шипенко вполне предусмотрительно назывался «Непрощенные», потом на некоторое время режиссер свернул на извилистую дорожку названий вроде «Кто я?», «Любит — не любит» и даже «Как поднять миллион. Исповедь Z@drota», но с недавних пор неукоснительно придерживается канона: «Текст», «Холоп», «Декабрь». Так что и сейчас все в полном порядке: «Фильм К. Шипенко», пять букв по вертикали, на «В» начинается, на «В» кончается.
В прокате с 20 апреля
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram