Российские частные образовательные проекты, которые организуют кадавер-курсы для врачей (обучение прикладной анатомии на телах), столкнулись с дефицитом биоматериала. Как рассказали “Ъ” в нескольких таких компаниях, основной поставщик трупов для задач науки, США, прекратили продавать их в Россию. Из-за санкций цена кадавера выросла на 80–100%, а стоимость курсов для врачей — на 20–30%. Поставку отлаживают в рамках параллельного импорта. Впрочем, в вузах, подведомственных Минздраву, “Ъ” заверили, что нехватки трупного материала не испытывают, а систему импортозамещения внедрять не придется — так как «у нас все свое».
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Дефицит в России кадаверов — трупов, с которыми медики проводят манипуляции в учебных целях, “Ъ” подтвердили в двух частных компаниях, организующих такие курсы. Руководитель образовательного проекта KinesioCourse, врач-реабилитолог Михаил Касаткин объясняет, что последние несколько лет медвузы, частные медицинские компании, образовательно-информационные проекты закупают трупный материал за рубежом из-за особенностей законодательного регулирования этой области в России.
Как пояснил господин Касаткин, россияне могут завещать свое тело науке, но только государственному высшему учебному заведению.
«Человек должен такое решение заверить нотариально в присутствии представителя этого вуза. Но каким образом вуз узнает, что он умер и что его тело можно забирать? А кроме того, любая программа донорства имеет большую юридическую силу, чем это заявление о донации»,— продолжает Михаил Касаткин. В результате вузы, как правило, получают «отказников» — тела, которые попадают в судебные морги. Работать же, обращает внимание господин Касаткин, с таким трупным материалом студенты могут всего лишь несколько часов в течение двух-трех дней, пока тело не будет погребено.
Благодаря закону о донации и отсутствию запрета на вывоз тел США были основным поставщиком кадаверов в Россию. Однако после введения антироссийских санкций американские компании перестали напрямую работать с российскими, говорит коммерческий директор образовательного проекта Moscadaver Олег Колесов. «Нам показалось, что это чисто политическое решение. Все медкомпании, которые с нами работали, не только по биоматериалам, отказались от продления контрактов, оставив их не расторгнутыми, а замороженными»,— рассказывает он. Вопрос, по его словам, удалось решить через «возможности параллельного импорта». Собеседники “Ъ” отказались назвать рыночные расценки. Господин Колесов уточнил, что цена на кадавера в среднем выросла на 80–120%. Стоимость курсов при этом повысилась на 20–30% (цена кадавер-курса для гинекологов начинается от 60 тыс. руб., для нейрохирургов — от 75 тыс. руб., для косметологов — от 100 тыс. руб.). Все это, подчеркивает Олег Колесов, отразится на конечных потребителях медуслуг — пациентах.
Михаил Касаткин утверждает, что российские компании, которые пытаются наладить поставки в рамках параллельного импорта, тоже сталкиваются с отказами, так как коллеги в других странах не хотят портить отношения с американскими партнерами.
Команда проекта KinesioCourse, уточнил он, сделала запас «свежезамороженного трупного материала на год-полтора». Большинство же подобных проектов в России переходят, по словам господина Касаткина, на пластинаты — специально подготовленный трупный материал, который можно использовать многократно. Минус в том, что его невозможно «вскрыть, разделить сухожилия, посмотреть, как устроен человеческий организм изнутри». Описывая масштаб потребности в трупном материале, Михаил Касаткин говорит, что, например, для косметологов в среднем в год нужно более 300 голов, для пластических хирургов — порядка 140 торсов.
Клиническое изучение трупного материала, поясняет Михаил Касаткин, дает более точное понимание мануальных техник, инвазивных методов воздействия, физиотерапевтических методов.
«Мы постоянно узнаем что-то новое о человеческой анатомии,— отмечает он.— Так, в 2023 году является мифом наличие у человека четырехглавой мышцы бедра, или квадрицепса. Потому что статистически на кадаверном материале показано, что у нас на самом деле пять, а у некоторых даже шесть головок этого квадрицепса. Грубо говоря, та анатомия, которую мы до сих пор учим в университетах, некорректна. А остеопатам, реабилитологам, физиотерапевтам, хирургам, неврологам критически важно понимать, что и где у человека находится, чтобы не допускать в лечении ошибок».
«Некоторые инициативные группы» пытались связываться с ответственными госструктурами и писали письма с просьбой расширить возможности использования российского биоматериала, рассказывает Олег Колесов, но ответа пока не получили: «Предполагаю, что, так как это федеральный закон, изменение его затруднено».
Медицинский адвокат Ирина Гриценко отмечает, что нормативно-правовая база в сфере передачи тела, органов и тканей умершего человека в организации для использования их в целях обучения студентов и врачей в России «находится в стадии развития».
Ст. 68 закона «Об основах охраны здоровья граждан» регламентирует, что тело, органы и ткани умершего человека могут использоваться в медицинских, научных и учебных целях при наличии письменного волеизъявления лица, сделанного им при жизни и нотариально удостоверенного в установленном порядке; а также если тело не востребовано после смерти человека по причине отсутствия его супруга, родственников, законных представителей или других лиц, взявших на себя обязанность осуществить погребение. Условиями для передачи невостребованного тела, продолжает госпожа Гриценко, являются соблюдение установленных законом «О погребении и похоронном деле» сроков (трое суток с момента определения причины его смерти); наличие запроса медицинской или учебной организации; наличие разрешения на такую передачу, выданного органом или лицом, назначившим судебно-медицинскую экспертизу тела. «Как отмечают мои коллеги — судебно-медицинские эксперты, проблемы чаще всего возникают на этапе выдачи разрешения на передачу невостребованного тела полицией»,— говорит Ирина Гриценко.
Сама процедура передачи тела, уточняет она, установлена в постановлении правительства от 21 июля 2012 года №750. В п. 3 сказано, что невостребованное тело, органы и ткани умершего человека при наступлении обстоятельств, предусмотренных п. 1 ст. 12 федерального закона «О погребении и похоронном деле», могут быть переданы для использования в медицинских, научных и учебных целях образовательным, научным, а также медицинским организациям. Ирина Гриценко обращает внимание, что это может происходить только на безвозмездной основе. «Максимальный срок использования невостребованного тела, органов и тканей умершего человека не может превышать десяти лет. Срок для использования тела, органов и тканей умершего на основании его волеизъявления, сделанного при жизни, а также порядок и условия для передачи их медицинским или учебным организациям законодателем не установлены»,— говорит юрист.
Проректор Самарского государственного медицинского университета Минздрава России по профобразованию и межрегиональному взаимодействию Светлана Палевская сообщала “Ъ”, что вуз располагает собственным кадаверным центром, на базе которого проходят подготовку ординаторы хирургического профиля и реализуются программы дополнительного профобразования для врачей. «Санкции на этот процесс никак не повлияли, так как для обучения используется российский трупный материал в рамках российского законодательства»,— говорит госпожа Палевская.
Первый проректор Казанского госмедуниверситета Минздрава России Лайсан Мухарямова также отмечает, что вуз «не использует и не использовал зарубежный трупный материал».
Завкафедрой анатомии Волгоградского госмедуниверситета Минздрава России, врач-патологоанатом Светлана Калашникова заверяет, что «дефицита биоматериала для учебных и научных целей нет». «Отработанный порядок и нормативно-правовая платформа существует и, что особенно важно, адекватно работает еще со времен СССР. Система подготовки медицинских кадров в нашей стране обладает рядом преимуществ, в том числе возможностью обучения студентов в "анатомическом театре". В данном случае санкции нам не страшны, систему импортозамещения не придется внедрять, у нас все свое»,— говорит госпожа Калашникова.
В Волгоградском госмедуниверситете Минздрава России занятия для студентов проводятся непосредственно на базах патологоанатомических отделений. «Врачам надо обращаться не в частные клиники, а в ведущие государственные вузы РФ, где в рамках ДПО проводятся как секционные курсы, так и курсы повышения квалификации с использованием симуляционных технологий»,— заявили “Ъ” в пресс-службе вуза. Там уточнили, что материал для занятий в рамках программ дополнительного профобразования (ДПО) используется как российский, так и поставляемый из-за рубежа — и на настоящий момент с этим нет никаких сложностей, а стоимость его «если и изменилась, то незначительно».