политический процесс
Вчера Московский областной суд удовлетворил иск облпрокуратуры о ликвидации Национал-большевистской партии. Таким образом, НБП стала первой в новейшей истории России политической организацией, ликвидированной в судебном порядке. Ее лидер Эдуард Лимонов решение суда назвал "политическими заказом" и началом "эпохи репрессий" и предупредил, что национал-большевики не собираются ликвидироваться и "подчиняться каким-либо требованиям".
НБП была зарегистрирована в 1993 году как общественная организация. В марте 2004 года прокуратура Московской области подала в суд заявление о лишении НБП регистрации за нарушение закона "О политических партиях", по которому общественная организация не может называться партией. НБП не раз пыталась перерегистрироваться под названием "Национал-большевистский порядок", но неизменно получала отказ. В мае 2005 года прокуратура дополнила свой иск новыми требованиями. Сначала было заявлено о нарушении национал-большевиками ст. 15 закона "О противодействии экстремистской деятельности", которая требует от общественной организации публично заявлять о несогласии с экстремистскими высказываниями членов ее руководящих органов. А затем НБП поставили в вину то, что с 2001 по 2003 год, вопреки требованиям закона "Об общественных объединениях", она не представляла в Минюст РФ сведения о своей деятельности.
То, что длившийся более года процесс о ликвидации НБП заканчивается, было понятно по принятым вчера в суде мерам безопасности: к зданию подогнали автобус с ОМОНом, посетителей встречал тройной кордон милиции, а на всех этажах суда дежурили оперативники с собаками.
В начале заседания судья Мария Власова попыталась выяснить у прокурора Натальи Михлиной, на каком основании прокуратура обвиняет НБП в экстремизме.
— У вас тут невнятно изложено, что эти приговоры подтверждают? — поинтересовалась судья, перебирая приговоры по делам о захвате кабинета главы Минздрава, атаке на посольство Латвии и хулиганстве в Белгороде.
— Что подсудимые являются членами НБП и то, что лидер НБП должен был в течение пяти дней выразить несогласие с их действиями. Захват кабинета Зурабова был поддержан Лимоновым! — доложила госпожа Михлина.
— Где поддержан? — удивилась судья.— На "Эхе Москвы",— ответила прокурор.
— Но это же не значит, что организация поддерживает! — не унималась госпожа Власова.
— Но это наша позиция,— стояла на своем прокурор.— Я хочу понять, какой закон нарушен,— пояснила судья.— Мало ли, что кто-то из организации что-то нарушил?
— Но они же члены организации! — возмутилась госпожа Михлина.— И вы считаете, что это влечет ликвидацию организации?
— В совокупности с другими деяниями — да!
Эдуард Лимонов в своем выступлении настаивал на том, что отношение госорганов к НБП "предвзятое", а действия прокуратуры назвал "государственным насилием":
— Есть масса организаций, которые не интересуют Кремль. Руками суда пытаются ликвидировать нас, но мы не остановимся и пойдем в Европейский суд по правам человека. Перестаньте на нас наезжать! Если вы нас запретите, партия уйдет в подполье, и от этого хуже будет всем!
— Нет политических гонений,— возразила прокурор.— Очень удобно бравировать гонениями и под этой эгидой не соблюдать закон. Пора перестроиться — вы не партия!
— Это не ликвидация организации — это фактически ее запрет! — негодовал господин Лимонов.— Всем миром это будет понято именно как запрещение организации — впервые в новейшей истории России.
Решение о ликвидации НБП и ее исключении из единого госреестра юридических лиц судья Власова приняла быстро, но по каким основаниям это было сделано, станет известно лишь из мотивировочной части вердикта.
— Каяться будете публично у Мавзолея,— пригрозил прокурору лидер НБП, который сразу же заявил журналистам, что национал-большевики не собираются ликвидироваться и подчиняться каким-то требованиям.— У нас есть Конституция, есть высший справедливый суд. Будем жить, работать. В течение двух лет вместе с оппозицией мы придем к власти!
Прокурор Наталья Михлина в ответ на просьбу Ъ пояснить, означает ли ликвидация НБП еще и запрет ее деятельности, заявила: "Запрещать нечего. Организация ликвидирована в принципе, ее не будет. Запрет организации означает только запрет на юридическую деятельность, а ликвидация означает, что организации нет физически". Отвечая на вопрос, какие последствия для национал-большевиков может иметь их участие в различных акциях, госпожа Михлина пояснила, что "теоретически у нас это не запрещено": "Пусть объединяются — пресекать их деятельность никто не будет, если они не будут нарушать закон и мешать гражданам". Прокурор также заявила, что даже если облсуд в мотивировочной части усмотрит в действиях НБП признаки экстремистской деятельности, для признания ее экстремистской организацией потребуется отдельное решение суда.
Впрочем, возможна и другая трактовка этого вопроса. Согласно ст. 44 закона "Об общественных объединениях", ликвидация объединения по решению суда "означает запрет на его деятельность". А ст. 282.2 Уголовного кодекса предусмотрено лишение свободы сроком до двух лет за "участие в деятельности общественного объединения, в отношении которого судом принято вступившее в силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности". Таким образом, если одним из мотивов ликвидации НБП был ее экстремизм, то любое мирное собрание лимоновцев может стать поводом для их уголовного преследования. А значит, национал-большевиков можно будет отправлять за решетку, не дожидаясь, пока они снова что-нибудь захватят.