 |
Хартиган, коп-сердечник (Брюс Уиллис) из "Города грехов", как участковый из старого советского фильма, накануне выхода на пенсию идет совершать последний подвиг |
Один знакомый, почтенный преподаватель теории кино из тихого университетского города в Лотарингии, с гордостью показывал мне комнату, где целую стену занимала полка с тысячами комиксов: от приключений вихрастого малыша Тэнтэна до садомазохистской "Истории О". Раз в три месяца он специально ездит пополнять коллекцию в Бельгию: там комиксы дешевле. И он отнюдь не эксцентричный оригинал. Комиксы давно стали частью интеллектуального космоса образованных европейцев и американцев, такой же значительной и цитируемой, как кинематограф или "черный" роман.
Европейский комикс сочинил себе почтенную родословную, восходящую к графике Уильяма Хогарта и Гюстава Доре. России, казалось бы, и карты в руки. Раз плюнуть доказать, что генеалогия комиксов восходит к лубку. Некоторые горячие головы проводят параллели между комиксами и клеймами на полях икон, кратким изложением жизни и мученичества того или иного святого ("Власть" исследовала феномен комикса в #21 за 2002 год). Так что никто не посмеет обвинить российских адептов рисованных историй в низкопоклонстве перед западной массовой культурой. Русский народный жанр. Но в России до сих пор не представляют той роли, которую играют комиксы в современной культуре, и относятся к ним как к чему-то детскому вроде стихов Барто или журнала "Мурзилка" (редкие исключения — рисунки Дмитрия Мишенина, например).
Теперь, возможно, что-то изменится. Как водится, благодаря "важнейшему из искусств", способному перевести на язык народных масс любой культурный феномен. "Город грехов" — первое глубокое погружение российской аудитории во вселенную комиксов. А вышедший одновременно с ним и неуловимо напоминающий его фильм "Жмурки" режиссер Алексей Балабанов сам именует комиксом.
 |
Желтый Ублюдок (Ник Сталь) "Города грехов" — дальний потомок Джокера, последний и самый омерзительный продукт лаборатории, в которой рисовальщики комиксов выращивают свои исчадия ада |
Многие рисовальщики давно работают художниками кино. Мебиус создал липкий кошмар "Чужого" (1979) Ридли Скотта. Энки Билаль сотрудничал с Аленом Рене на съемках фильма "Жизнь — это роман" (1982) и с Жан-Клодом Анно на "Имени Розы" (1985). Фрэнк Миллер засветился как соавтор сценариев к "Робокопу-2" и "Робокопу-3".
 |
В российских военно-полевых условиях на роль обязательной для любого комикса женщины-вамп сгодится подавальщица из бандитской бильярдной (Рената Литвинова) |
Выход предложил Роберт Родригес. Зрителю "Города грехов" не понять, смотрит он фильм или перелистывает альбом Фрэнка Миллера. "Город грехов" не экранизация комикса, а оживший комикс. Странно, что он появился только сейчас, ведь лучшие комиксы — это идеальная раскадровка. Сценаристу и режиссеру ничего не надо придумывать: снимай — не хочу. По экрану бродят неузнаваемые Брюс Уиллис и Бенисио дель Торо, Микки Рурк и Рутгер Хауэр. Носорожий грим придает им абсолютное сходство с монстрами, порожденными воображением художника. Черно-белая графика расцветает яркими пятнами: то девичьи губы становятся алыми, то платье — зеленым. Персонажи преображаются в силуэты наподобие китайских теней. А графическая выразительность гораздо важнее невнятного и угрюмого сюжета.
"Город грехов" — эстетская штучка с секретом. Он привлечет и любителей грязного "криминального чтива", и интеллектуалов, выискивающих в "чтиве" пессимистическую экзистенциальную философию. Мир "Города грехов" не просто мрачен, он беспросветен. Дело даже не в том, что отрезанные женские головы декорируют стены тайного убежища маньяка, девушка-заложница потрясает окровавленной культей, а собака заживо пожирает насильника. В конце концов, насилие предельно стилизовано, физиологией здесь и не пахнет. Какая может быть физиология у рисованных фигурок? Гораздо страшнее всех этих ужасов очень красивый, никак не связанный с основным действием пролог, в котором элегантный киллер по неведомым для зрителей причинам убивает на крыше небоскреба девушку, только-только почувствовавшую жажду жизни.
 |
Нижегородским бандитам невдомек, что кожаного пальто и двух шпалеров для сходства с героями Бандераса маловато: неплохо бы еще научиться стрелять |
Тэнтэны и Астериксы никуда не делись, но значительная часть комиксов, которые выходят в Европе, посвящена сюжетам отнюдь не безобидным: геноциду армян или тутси, пыткам в аргентинских тюрьмах и войне в Испании. В 1970-х скандал вызвали комиксы Арта Спигельмана, посвященные судьбе его отца, узника Освенцима. Там жертвы холокоста были изображены в виде мышей.
Именно один из пионеров такого рода комиксов, француз югославского происхождения Энки Билаль, а вовсе не Родригес должен считаться основоположником нового киножанра, переносящего на экран не только дух (то есть сюжет), но и букву (то есть графическую форму) комикса. Блестящий в отличие от посредственного Фрэнка Миллера рисовальщик, Билаль создал футуристическую вселенную, безусловно тоталитарную. После двух не совсем удачных режиссерских опытов он создал свой шедевр "Бессмертные. Война миров" (2004), первый пример ожившей на экране графики.
Над трехуровневым Нью-Йорком повисала египетская пирамида, на борту которой Баст и Анубис играли в волшебные шахматы. А Гор искал земного мужчину, в чье тело мог бы время от времени забираться ради секса с земной девушкой. О сложности и парадоксальности ингредиентов культурного коктейля, в который превратился некогда непритязательный комикс, можно судить хотя бы по одному эпизоду. Над Нью-Йорком планирует выпавший из капсулы-тюрьмы бунтарь Никополь, лишившийся в полете ноги, а за кадром зловещий голос декламирует "Падаль" Шарля Бодлера.
 |
Наркобарин Сергей Михалыч (Никита Михалков) в "Жмурках" собран, как из деталей конструктора, из малинового пиджака, золотых зубов, наколок и уверенности в том, что все, кроме него, клинические идиоты |
Лежащий на поверхности резон — графическое искажение облика персонажей, не столь радикальное, как в "Городе грехов", но для отечественного кино непривычное. По экрану бродят провинциальные бандиты 1990-х, не столько люди, сколько неандертальцы или жертвы экологической катастрофы: скошенные лбы, челюсти коромыслом, рыжие нашлепки вместо волос. Но с комиксом "Жмурки" роднит еще и упругое чередование абсурдистских и кровавых эпизодов, в которых иная звезда не успевает произнести и пары слов до того, как ее начинят свинцом. Насилие в "Жмурках" столь же утрированное и столь же условное, как и в "Городе грехов". Кроме того, в силу стремящегося к минус бесконечности интеллектуального уровня героев зазора между сознанием и подсознанием у них нет. Любая глупость, приходящая им в голову, тут же произносится вслух. По своем лаконизму и идиотизму реплики отморозков из "Жмурок" напоминают мысли рисованных персонажей, в комиксах помещаемые в витающие над головами "баллоны".
С "новым комиксом" "Жмурки" роднит еще и то, что форма якобы задорной дачной развлекухи наполнена радикальным содержанием. "Криминальное чтиво" в финале оборачивается леворадикальным памфлетом на тему "чемодан героина как нормальный стартовый капитал в эпоху первоначального капиталистического накопления в России".
 Роберт Родригес и Фрэнк Миллер населили страшную сказку "Город грехов" почти бессмертными существами из языческих мифов. Их не берут ни десятки пуль, выпущенных в упор, ни электрический стул, ни клыки собак-каннибалов. Романтические сказки времен Бэтмена и Супермена уступили место изысканно вязким ночным кошмарам "Жмурки" Первый отечественный кинокомикс "Жмурки" заговорил на интернациональном языке с нижегородским прононсом. "Быков" образца 1990-х, продажных ментов, да и все окружающие их предметы словно лепил мастер-неумеха: на кого-то из персонажей ушло слишком много материала, а кому-то явно чего-то не хватает. В первую очередь мозгов |