|
От мертвого лица |
Погребальный конвейер
Мертвых фирм в России больше, чем живых. По оценкам налоговой службы, из 2,2 млн компаний, значащихся в реестре юридических лиц, около 1,6 млн не действуют и подлежат ликвидации. Как правило, это фирмы-однодневки, использованные для ухода от налогов, перепродажи имущества, вывода активов. Сейчас ликвидировать отсутствующую фирму можно только через суд, а если фирма с долгами, то нужно проводить процедуру банкротства с назначением за госсчет арбитражного управляющего. Подсчитано, что только разовая расчистка реестра потребует 100 млрд руб. и растянется лет на 15.
Чтобы решить проблему, Госдума поддержала инициативу президента РФ, приняв 18 мая в первом чтении проект изменений в закон "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" и в статью 49 Гражданского кодекса РФ (ГК). Чтобы исключить компанию из реестра, регистрирующему органу достаточно будет установить, что последние 12 месяцев компания не сдавала налоговую отчетность и не проводила операции по банковским счетам. Решение о предстоящем исключении будет опубликовано, и у фирмы, ее кредиторов и прочих заинтересованных лиц будет три месяца для заявлений. Если заявления будут поданы, фирму будут ликвидировать по общим правилам. А если никто не объявится, то фирму исключат из реестра "путем внесения в него соответствующей записи".
Заявлений от самих фирм-однодневок, скорее всего, не последует: чаще всего их регистрируют по украденным или поддельным паспортам. А вот кредиторы заявление подать могут. Виктор Плескачевский, председатель комитета Госдумы по собственности: В этом случае закон предусматривает банкротство отсутствующего должника — сейчас это 20-30% всех банкротств. Однако это, по сути, надуманная процедура исключения из реестра под предлогом того, что у должника есть какое-то имущество. По оценкам, никакого имущества нет у 90% и даже 99% отсутствующих фирм. Поэтому нагружать суды и привлекать арбитражного управляющего, чтобы установить факт отсутствия имущества,— непозволительная роскошь. Кредитору есть смысл подавать заявление лишь тогда, когда он точно знает, какое имущество есть и где оно находится. Президент Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Виктор Голубев с оценкой согласен. По его словам, случаев возврата имущества в конкурсную массу не больше 10%.
Замри, умри, воскресни
Исключение из реестра фирма или ее кредиторы смогут обжаловать в суде в течение года, хотя этот срок вызывает критику. Дмитрий Степанов, член рабочей группы по реформированию корпоративного законодательства при МЭРТе: Время, в течение которого можно заявлять требования о восстановлении юрлица в реестре, должно быть максимально продолжительным, иначе получится очень удобный механизм безвозвратного ухода от долгов и обязательств. Не секрет, что даже при процедуре банкротства должник, признанный судом отсутствующим, может исчезнуть с солидным имуществом, ничего не заплатив кредиторам. А здесь процедура проще.
Суд, очевидно, вправе будет признать исключение из реестра недействительным и тем самым восстановить компанию задним числом, но возникнет вопрос, живой или мертвой считать фирму в промежуточный период. Поправка в статью 49 ГК говорит только о потере фирмой правоспособности при исключении из реестра. За рубежом, где широко практикуется исключение компаний из реестра и восстановление в нем, однозначного решения проблемы нет. В Англии, например, исключенная фирма считается несуществующей, а вот ирландский закон о компаниях задал непростую головоломку российскому правосудию.
В феврале 2001 года третейский суд — Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при ТПП РФ — решил спор между ОАО "Башкирская нефтехимическая компания" и ирландской компанией Feyline Ltd. Ирландцы проиграли и должны были заплатить свыше $40 млн. Но компания Feyline Ltd. потребовала, чтобы государственный суд — Арбитражный суд Москвы — отменил решение МКАС, который не уведомил компанию о разбирательстве. Через два года хождения дела по инстанциям выяснилось, что регистратор в Дублине еще в 2000 году исключил компанию Feyline Ltd. из реестра, то есть компании не существует. Арбитражный суд Москвы дело об отмене решения МКАС прекратил, тогда как само решение МКАС осталось в силе. После этого в ноябре 2003 года ирландский суд восстановил Feyline Ltd. в реестре компаний, и по ирландским законам получилось, будто компания все годы продолжала существовать. Недавно Арбитражный суд Москвы снова рассмотрел заявление Feyline Ltd. и решение МКАС отменил. Слово за кассацией.
Деньги без счета
У недействующих компаний есть банковские счета (иногда с остатками денег), закрыть которые отнюдь не просто. Законопроект судьбу счетов не решает, и представители банков в оценках расходятся. Дмитрий Ерохин, зампред правления Оргрэсбанка: Нынешний законопроект, не решающий вопроса о закрытии счетов, банкам никакой пользы не принесет. По нормам ГК, банк без заявления клиента вправе закрыть эти счета в особых случаях и только в судебном порядке, поэтому изменения нужны в ГК. Пока изменений нет, банк несет операционные расходы по обслуживанию недействующих счетов. Увеличивается также объем отчетности, предоставляемой банком в ЦБ. Валерия Селиванова, начальник отдела юридического департамента МДМ-банка: Статья 419 ГК дает банку право закрывать счета юрлиц после их ликвидации, поэтому принятие закона об упрощенной ликвидации мертвых юрлиц значительно упростило бы жизнь банков, позволив закрыть множество счетов. Вместе с тем непонятно, в каком порядке банки будут получать информацию о ликвидации юрлиц.
Интересно, однако, что слова "ликвидация" в законопроекте нет. Советник президента РФ по правовым вопросам Вениамин Яковлев подчеркивает, что ликвидация и исключение из реестра — принципиально разные процедуры (см. комментарий). А председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников существенных различий не видит и склонен считать исключение из реестра ликвидацией. Дмитрий Степанов: Сейчас из политических соображений процесс не называют ликвидацией. Полагают, видимо, что тем самым снимаются упреки во внесудебной ликвидации. А в дальнейшем во избежание противоречий на практике суды могут дать разъяснения и назвать вещи своими именами.
С названиями суды определятся, а вот вопрос об остатках денег на счетах пока вообще открыт. Дмитрий Ерохин полагает, что государство могло бы предложить процедуру списания денег в доход бюджета. С этим не согласен Павел Крашенинников. Возглавляемый им комитет, а затем Госдума отклонили*** предложение правительства РФ о закрытии счетов с суммами в рамках лимита, установленного ЦБ. "Мы согласны внести изменения в ГК и позволить банкам в одностороннем порядке закрывать счета, но только те, на которых нет денег",— прокомментировал это решение господин Крашенинников. А председатель ЦБ Сергей Игнатьев в разговоре с корреспондентом "Денег" вообще отказался прояснить позицию ЦБ по данной проблеме.
Под неусыпным оком
В Ирландии, например, все имущество компании, исключенной из реестра, может перейти в собственность государства, которое вернет имущество, если компанию в реестре восстановят. Странная на первый взгляд операция объясняется просто: там из реестра исключают даже действующие компании в наказание за налоговые нарушения. Достаточно, чтобы регистратор не получил сведения об уплате фирмой налогов. Проштрафившаяся компания может восстановиться в реестре через суд, погасив все долги перед государством.
В России о подобных методах речь не идет. Цель законопроекта — очистить реестр юрлиц от массива ненужной информации, попросту навести порядок, тем более что проблема фирм-однодневок стоит действительно остро. Особого оптимизма, однако, исход борьбы не вызывает. Татьяна Монэгэн, генеральный секретарь Российского национального комитета Международной торговой палаты (ICC Russia): На количество фирм-однодневок законопроект, по-моему, не повлияет, на месте одной исключенной из госреестра фирмы может возникнуть другая, а то и не одна. Технология с этими фирмами хорошо отработана, а игра, видимо, стоит свеч. Власть с фирмами-однодневками не справляется, действия предлагает неэффективные, которыми вряд ли удастся оздоровить ситуацию в корпоративной сфере. Павел Крашенинников тоже согласен, что одной расчисткой реестра проблему однодневок не решить.
В чем же тогда смысл избавления от мертвых душ? Татьяна Монэгэн: Мы уже не раз убеждались, что отдельные меры административной реформы, вырванные из общего контекста, не могут принести успеха. Говорить о каком-то экономическом эффекте, по-видимому, не приходится и здесь. Вводимая процедура скорее относится к административным мерам в интересах налоговиков, она позволит вычищать реестр юрлиц.
Вместе с тем стоит заметить, что процесс выявления мертвых фирм способен усилить контроль налоговиков за живыми. Вводимая процедура позаимствована в европейских странах, где регистраторы тесно взаимодействуют с налоговыми органами и регулярно получают информацию. Исключение из реестра в наказание за неуплату налогов, как в Ирландии, смотрится экзотикой и повсеместно не практикуется, но под двойной контроль фирмы попадают всюду. В России же отслеживать уплату налогов, выявлять неплательщиков и исключать их из реестра будет налоговая служба, которая сама реестром и ведает.
ОЛЬГА ПЛЕШАНОВА
|
