Александринка под занавес сезона показала премьеру спектакля главного режиссера театра Александра Галибина "Нора" по пьесе Генрика Ибсена "Кукольный дом". В будущем сезоне премьер на исторической сцене не предвидится: театр закрывают на реконструкцию. Рассказывает ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Первая постановка "Норы" на русской сцене имела место именно в Александринке. Двести лет назад в роли Норы здесь провалилась Мария Савина. В конце XIX века отношения императорского театра с новой драмой не складывались, что не помешало "Кукольному дому" остаться одной из самых востребованных пьес мирового репертуара. Историю Норы примеряли на себя самые авторитетные актрисы конца позапрошлого и прошлого века. В России эталонной Норой в 1904 году стала склонная к аффектации Вера Комиссаржевская. Немудрено, что за "Кукольным домом" весь XX век тянулся сотканный актрисами мелодраматический шлейф. Случались попытки поставить пьесу как драму идей, но драма чувств, как правило, побеждала. К тому же "Нора" сразу стала казаться легкой добычей нарождавшегося феминизма. Сам автор этому немало удивлялся, считая, что поднял проблемы общечеловеческие, а не женские.
Александр Галибин "Нору" попытался рассказать с предельной холодностью. Художник Марина Азизян поставила несколько белых, северного модерна ширм, над центром сцены повесила огромную полусферу, больше похожую на холодное северное солнце, чем на семейный абажур. За ширмами открыли огромное белое пространство, безмолвные и бесконечные снежные дюны. Перед ширмами — уютный уголок с креслом-качалкой и детскими игрушками, по флангам — фигурки рождественского вертепа и строй солдатиков. Нору играет Ирина Савицкова, это дебют актрисы (и жены режиссера Галибина) в Александринке, но не в скандинавской драме. На ее счету — "Фрекен Жюли", поставленная Галибиным же в "Балтдоме". Ирина Савицкова — актриса из разряда умных красавиц, наделенных подспудным темпераментом. Озорной "белочкой" из первых актов ей быть не легко. Тем хуже для Хельмера (Дмитрий Воробьев) — мелкого в чувствах буржуа, не замечающего того, что уже восемь лет что-то мучает его жену, не желающего понимать, что друг дома умирает, истерически пугающегося возможности огласки фальшивого долгового обязательства. Похоже, и Нору теперь пугает не то, что ее тайна всплывет, а то, что реакция Хельмера обнаружит его мелкую душонку.
Поверенный Крокстад (Игорь Волков) здесь хоть и шантажист, однако не такой уж подлец. Он и фру Линне (Татьяна Кузнецова), подобно Норе, когда-то пожертвовали собой ради других, а теперь пытаются подняться и устроить свои дела, им даже оставлено право на совместное счастье, и именно их история оказывается в спектакле наиболее человеческой, но и бытовой. А спектакль развивается не по этой линии. Александр Галибин — ученик Анатолия Васильева, и его более всего интересуют проблемы жизни человеческого духа и их материализация на сцене. Временами режиссер словно затормаживает повествование своей "Норы". Персонажи, подобно зомби, начинают двигаться как в замедленной съемке, в ирреальном свете и как бы в разреженном воздухе, голоса звучат вдвойне отчужденно, записанные на пленку.
Обычно "Кукольный дом" трактуется как история взросления героини, пережившей шок, как история морального перелома. Здесь строгая и решительная Нора в простом пальто-шинели уходит не столько оттого, что ее семейные ценности оказались девальвированы, а потому, что она давно уже созрела для "революции человеческого духа", которой, собственно, требовал Ибсен. Финальный диалог Хельмеров происходит в очищенном от любого бытоподобия интеллектуальном пространстве, когда рабочие за спинами актеров уже разбирают белые ширмы. На голой сцене остается ползающий адвокат Хельмер и его агонизирующий крик: "Нора!!!" Как и большинство умозрительных трактовок, это немного скучно, холодно и медленно, вроде бы ясно и вместе с тем несколько мутно, как северное солнце.