На фоне тотального ухода иностранного бизнеса из России не менее остро, чем судьба акций, долей, производственных предприятий, стоит вопрос о правах на интеллектуальную собственность. И вопрос этот может решаться по-разному.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
«Традиционная "корзина" условного иностранного правообладателя, реализующего свои исключительные права на территории РФ, включает, например, средства индивидуализации (товарные знаки, фирменные наименования, коммерческие обозначения), объекты патентного (изобретения, промышленные образцы) и авторского (объекты IT, дизайна, искусства) права, секреты производства (ноу-хау)»,— уточняет руководитель дирекции Vegas Lex Кирилл Никитин.
Иностранная компания может вести бизнес в России либо через аффилированное лицо в РФ (дочерняя компания, занимающаяся производством или дистрибуцией), либо через контрагента, поясняет партнер юрфирмы «Косенков и Суворов» Константин Суворов. И в том, и в другом случае, поясняет юрист, российская компания использует объекты интеллектуальной собственности иностранного правообладателя, оформляя лицензионный договор или договор коммерческой концессии (франчайзинг), добавляет господин Никитин.
Если компания хочет передать российский бизнес, нужно решить и вопрос с исключительными правами.
По словам партнера Semenov & Pevzner Екатерины Смирновой, есть две основные конструкции: выдача лицензии (сублицензии) российскому юрлицу, которое продолжит ведение бизнеса (правообладателем останется иностранец), либо отчуждение прав (при продаже доли или в случае реорганизации бизнеса).
Возможен и вариант, при котором иностранные компании могут лишить российские организации права использовать их товарные знаки и другие объекты интеллектуальной собственности. При этом, кроме расторжения договора по соглашению обеих сторон, есть вариант одностороннего отказа правообладателя, предупреждает Константин Суворов. Например, может быть закреплено условие об одностороннем расторжении, если исполнение договора причиняет вред репутации правообладателя или его товарному знаку, уточняет юрист.
Без оформления передачи права, по общему правилу, использовать чужую интеллектуальную собственность нельзя, правообладатель может обратиться в суд за защитой и взысканием компенсации, отмечает юрист BGP Litigation Анастасия Мырсина.
Однако в нынешних условиях российские суды могут повести себя непредсказуемо, что уже подтверждает практика.
Так, 3 марта арбитражный суд Кировской области вынес беспрецедентное решение, отказавшись взыскать компенсацию за нарушение исключительных прав на изображение свинки Пеппы в пользу правообладателя — британской компании Entertainment One UK Limited. Мотивом отказа в иске стало то, что истец зарегистрирован в «недружественной стране» и, по мнению суда, в сложившейся геополитической ситуации злоупотребляет правом. «Как будет развиваться практика с учетом этого решения, предугадать сложно»,— говорит госпожа Мырсина. Однако об устойчивой практике отказов иностранным правообладателям из «недружественных государств» говорить пока рано. Более того, по мнению Кирилла Никитина, вышестоящие суды, скорее всего, «отнесутся к такой позиции критически».
Другой вопрос, что может быть спешно изменено само по себе российское законодательство о защите интеллектуальных прав — первые шаги в эту сторону уже сделаны. Законопроект главы комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павла Крашенинникова, внесенный 22 марта, предлагает запретить с 24 февраля в одностороннем порядке расторгать договор о распоряжении исключительным правом, если другая (подразумевается российская) сторона не допускала «существенного нарушения обязательств». Более того, уточняет Константин Суворов, предлагается еще и продлить срок действия договоров по исключительным правам на период действия санкций.
«То есть если иностранный правообладатель после 24 февраля вышел из договора (лицензионного или коммерческой концессии) против воли российского контрагента, законопроект дает возможность его "вернуть", признав расторжение недействительным. Вряд ли так поступят дочерние компании иностранцев, но со стороны независимых контрагентов это вполне возможно»,— полагает господин Суворов.
Впрочем, по мнению юристов, спорных ситуаций по исключительным правам будет немного, так как большинство иностранных компаний, заявивших об уходе, пока формально лишь приостановили деятельность в России.
Те же, кто решит насовсем уйти в ближайшее время, вероятнее, предпочтут договариваться со своими российскими контрагентами, избегая одностороннего отказа от договора, считает Константин Суворов.
По словам Анастасии Мырсиной, также широко обсуждается возможность введения принудительных лицензий, позволяющих также без согласия правообладателя при определенных условиях использовать запатентованный объект. «Пока изменения в закон не вносились. Но правительство обновило методику определения размера компенсации, выплачиваемой патентообладателю при принятии правительством решения об использовании такого объекта — теперь она будет составлять 0% от выручки»,— подчеркивает юрист.
Кроме того, власти рассматривают возможность легализации параллельного импорта (ввоз оригинальной продукции с товарными знаками неофициальными импортерами без разрешения правообладателей, что сейчас запрещено). Руководитель Роспатента Юрий Зубов 17 марта на съезде лидеров «Опоры России» в Красноярске сообщил, что будет определен перечень групп товаров, которые будут разрешены к параллельному импорту, список обсуждается правительством совместно с бизнес-сообществом.
Можно ожидать, добавляет господин Суворов, что «одновременно с параллельным импортом возрастет поток контрафакта, причем он сможет свободно перемещаться по всей территории ЕАЭС». Учитывая прочие сложности работы иностранных компаний в России, полагает юрист, это станет «безусловной проблемой для правообладателей».