«Это не развивающийся, а умирающий рынок»

На фоне военной спецоперации на Украине «Ъ» спросил экономистов и трейдеров о том, верят ли они в российский фондовый рынок.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Никита Масленников, руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития:

— Все зависит от продолжения спецоперации и последующего политического урегулирования. Если история закончится к маю, тогда у рынка, в том числе фондового, есть неплохие перспективы для восстановления — долгого и тяжелого.

Решение властей о buy back (обратном выкупе акций) на некоторое время поддержит ситуацию. Но я бы распространил решение о тратах триллиона рублей из ФНБ не только на гособлигации и акции госкомпаний, но и корпоративные бонды. Это бы здорово поддержало фондовый рынок.

Илья Бутурлин, трейдер, финансовый консультант, кандидат юридических наук (Институт мировой экономики и международных отношений РАН):

— У России есть сейчас несколько весомых преимуществ. Первое — проходит дедолларизация, проблемы Америки нас не коснутся ввиду изоляции от этой финансовой системы. Второе — у нас очень маленький внешний долг, мы имеем достаточные запасы золотовалютных резервов, продолжается торговля нефтью и газом. Третье — всегда выигрывает та экономика, которая первой заходит в кризис. И этот искусственный кризис позволит нам быстрее перестроиться, установить новые внешнеэкономические связи.

После недели с открытия торгов будет хорошая возможность для инвесторов, когда выйдут зарубежные фонды и инвесторы, чтобы покупать подешевевшие активы. Поэтому я очень позитивно настроен, и думаю, что в ближайшие два-три года мы покажем рост и преодолеем все эти трудности, которые сейчас возникли.

Андрей Бунич, экономист, глава Союза предпринимателей и арендаторов России:

— Это временное состояние, вызванное экстраординарной ситуацией. После урегулирования и перестройки экономических процессов наступит время и российского финансового рынка, произойдет рекапитализация компаний. Более того, фондовый рынок получит развитие, появятся новые компании, откроются ниши бизнеса, которых раньше не было.

Сейчас не надо торопиться открывать биржу и создавать какие-то панические телодвижения. Бывают такие экстремальные ситуации, когда она временно не работает. Поэтому я бы на месте тех, кто работает на фондовом рынке, просто думал о перспективах и предвкушал, как они в новых условиях могут заработать.

Наталья Смирнова, независимый финансовый советник:

— Исторически доля России в моем портфеле была максимум 0,5%, к 24 февраля ее уже практически не было. Это страна, где рыночного почти ничего нет и многое определяет геополитика, которую я, как экономист, предсказать не могу. Поэтому я не готова вкладываться в российский рынок. Это похоже на казино.

Сейчас все силы будут брошены на то, чтобы активно поднимать ниши, откуда ушли иностранцы, поддерживать бизнес. При условии, что нам удастся расплатиться по нашему долгу, урегулировать геополитику, есть шансы, что через два-три года ситуация улучшится. Если бы я увидела хотя бы в ближайшие две недели позитив в отношении переговоров с Украиной, возможно, я бы зашла в российский рынок на 2%. Это были бы облигации в иностранной валюте, наших компаний, преимущественно экспортеров, но только не государственных и не банков, никакого «Аэрофлота» и ВТБ. Если же продолжится популизм и трата существенных сумм на политические цели, тогда через три года мы останемся на том же уровне и, возможно, станет хуже.

Станислав Новиков, заместитель председателя правления «БКС Мир инвестиций»:

— Деньги — это кровь для экономики, а фондовый рынок — это сеть кровеносных сосудов, которую к тому же можно регулировать. Инвестирование — процесс долгосрочный, он основан на финансовом планировании и четком понимании своих целей. Любая турбулентность на рынке заканчивается, и при первых проблесках стабилизации мы увидим рост рынка на десятки процентов.

В первую очередь я бы обратил внимание на российский рынок акций, особенно бумаги экспортеров,— сегодня это один из наиболее привлекательных классов активов. Также в период нестабильности важно помнить о максимальной диверсификации своего портфеля.

Михаил Беляев, финансовый аналитик «Рамблера»:

— Конечно, сейчас кто-то что-то потеряет, возможно много, но предприятия же останутся и будут выпускать продукцию. В экономике ничего «вдруг» не происходит, если, конечно, будут работать ее законы. Ситуация может в любой момент кардинально измениться, желательно в лучшую сторону. Ну а если изменится система, выстрелит «Аврора» или, того хуже, прилетит «Томагавк», тут уж никому мало не покажется.

Антон Затолокин, начальник управления анализа рынков «Открытие Инвестиции»:

— Рынок — всегда саморегенирирующаяся структура, он быстро адаптируется под новые реалии, а цены акций большую часть времени растут. Открыт вопрос: откуда мы будем восстанавливаться? Еще не завершена специальная военная операция, пока не ясны масштабы экономических и репутационных потерь. Понятно, что на возврат зарубежных институциональных инвесторов рассчитывать в ближайшее время не приходится. Даже участие капиталов из дружественных стран пока проблематично из-за рисков вторичных санкций. То есть рынок будет полностью зависеть от внутренних инвесторов, которых стало значительно больше.

Для многих состоятельных людей фондовой рынок становится серьезной альтернативой даже в сравнении с банковскими депозитами и почти закрытым доступом к внешним фондовым рынкам. Даже при всех ограничениях цена акций реальных предприятий все-таки привязана к стоимости их основных средств. Нельзя в десять раз дешевле оценить крупный металлургический комбинат, так как его строительство — это всегда миллиарды долларов. Но при этом Россия теперь относится к региональным пограничным рынкам (frontier markets) — на уровне преддефолтных стран Африки или Латинской Америки. Для рейтинговых агентств выплаты по обязательствам в рублях, как предлагает Минфин, являются дефолтом/ограниченным дефолтом. Премия за риск владения российскими активами будет высокой, а стоимостные оценки — заниженными.

Вместе с тем есть широкая масса внутренних инвесторов, которые приучились смотреть на фондовый рынок как на инструмент сбережения капиталов. В этом аспекте в условиях сокращения инвестиционных альтернатив (ограничения на перевод капиталов за рубеж и доступ к зарубежным фондовым рынкам), высокого уровня инфляции, неопределенности с курсом рубля, санкций, наложенных на крупнейшие российские банки, акции российских компаний могут быть даже предпочтительнее долговых инструментов. Это хорошо видно, например, на опыте Аргентины и Ирана. В условиях экстремальной неопределенности, ограниченной доступности операций с валютой на рынке и отмены НДС для россиян-физлиц вложения в золото могут вырасти. Крупные инвесторы могут нарастить долю золота в портфелях даже до 30–40% по сравнению с обычными 10–15%. Но после стабилизации ситуации и формирования новых экономических реалий популярность золота начнет снижаться, так как сам по себе металл не будет генерировать текущий доход. А свободные средства, скорее всего, вернутся на фондовый рынок.

Владислав Иноземцев, экономист, директор Центра исследований постиндустриального общества:

— На мой взгляд, фондовый рынок существовал в России до 2008 года. Тогда, напомню, «Газпром» стоил дороже, чем Microsoft, а в конце 2021 года капитализация первого не дотягивала и до 5% второго. В долларовом значении российские индексы еле добрались до 50% прежних максимумов в 2019 и 2021 годах. Сейчас рынок откроется на 75–90% ниже закрытия 18 февраля, и пройдут годы, пока он покажет хорошую динамику. Страна, где все говорят о борьбе с глобальным миром и о национализации имущества иностранных компаний,— это не развивающийся, а умирающий рынок.

Александр Головцов, независимый финансовый аналитик:

— Считаю, что текущие сложности будут преодолены в разумный срок и торги российскими акциями возобновятся. Фондовые биржи работают во всех сколько-нибудь приличных странах, включая Иран и Венесуэлу.

В нынешних реалиях логично было бы возвращение на отечественный рынок тех капиталов, которые ранее были вложены в зарубежные бумаги. Кроме того, даже в текущей геополитической ситуации можно ожидать сохранения и, возможно, даже расширения присутствия на нашем рынке инвесторов из стран Востока, сохраняющих дружеские связи с Россией.

Важными знаками стратегической приверженности развитию фондового рынка являются планы инвестирования средств ФНБ и масштабных выкупов акций эмитентами, включая компании с госучастием. Лично я продолжаю держать большую долю капитала на Московской бирже и рекомендую согражданам придерживаться такой же стратегии.

Владислав Кочетков, президент—председатель правления ФГ «Финам»:

— Безусловно, это будет необычный рынок, ему предстоит пережить большие структурные изменения, стать самодостаточным, но при этом, возможно, более либеральным. Например, мы ожидаем роста лояльности регулятора к различным криптоинструментам.

Неизбежное снижение ликвидности может привести к массовому уходу спекулянтов, росту более долгосрочной аудитории, которая будет покупать инструменты на срок от трех-пяти лет для формирования накоплений, может увеличиться спрос на поставочные инструменты, особенно в сегментах драгоценных металлов, зерна, бриллиантов. Будет расти дивидендная составляющая российских ценных бумаг. Понятно, что это произойдет не мгновенно, нужен период адаптации, причем особенно сложными окажутся первые недели.

Группа «Прямая речь»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран