Российские философы за три десятка лет после снятия идеологических барьеров смогли наверстать отставание от европейских и североамериканских коллег, уверен замдиректора Института философии РАН по научной работе Андрей Смирнов. Российская философия переживает бурный расцвет, настаивает академик Смирнов, а флагманом научной мысли остается ИФРАН.
Андрей Смирнов, замдиректора Института философии РАН по научной работе
Фото: ИФРАН
Андрей Смирнов, замдиректора Института философии РАН по научной работе
Фото: ИФРАН
— В каком состоянии сейчас философская мысль России?
— Она находится на подъеме. За прошедшие 30 лет, когда были сняты идеологические барьеры, российская философия смогла наверстать свое отставание от европейской и североамериканской философии, освоить западную литературу, накопившуюся за это время. Это свидетельствует о ее высоком профессионализме. Перевести западных философов без специальной подготовки невозможно. Философский перевод особенно сложен. Издавалось и собственное наследие, которое у нас довольно обширно. Речь идет как о дореволюционном наследии, так и послереволюционном. У нас здесь есть существенный задел и даже, не побоюсь этого слова, преимущество перед западными коллегами, если иметь в виду историко-философское востоковедение. Мы здесь не только не отстаем, но во многом их опережаем. У нас возникли достаточно мощные философские школы, которые развивают отечественные традиции философствования (в том числе и советского периода, который тоже был весьма плодотворен) и вносят в них свой уникальный вклад.
— Оппоненты высказывают мнение, что вся советская философия — это сплошной диалектический материализм, марксизм-ленинизм и научный коммунизм. Это не так?
— Не так. Конечно, это все было. Но под этой идеологической коркой, как под затягивающейся раной, шла живая жизнь. В советское время история философии была той нишей, куда стекались лучшие умы и где люди находили возможность творить. Недаром эта кафедра остается одной из самых сильных на философском факультете МГУ.
Сейчас мы издали две книги «Философия во множественном числе». В каждой книге по 11 имен. Мы туда включаем тех, кто, работая в Институте философии, создал оригинальные философские концепции. Готовится третья книга. Упомяну две большие серии — «Философия России первой половины XX века», «Философия России второй половины XX века». Все это — мысль, востребованная в том числе за рубежом: недавно вышел английский перевод в престижном европейском издательстве.
— Какие современные отечественные философы кажутся вам самобытными, интересными?
— Тут нам не хватит газетной статьи. Их множество. Например, Александр Карпенко, логик и сверхреалист, написавший несколько мощных статей.
Сейчас одна из главных проблем философии — как возможно сознание в мире, который каузально замкнут? Мы верим в принцип причинности, где ничего не происходит без достаточного основания. Если речь идет о физическом мире, то всякая его часть причинно связана со всем остальным. Но в этот каузально замкнутый мир с его физическими законами вы не можете поместить человеческое сознание, потому что оно свободно, разомкнуто.
Эта проблема современной философии уходит корнями очень глубоко, вплоть до Платона, но особое значение она получила начиная с Декарта и Канта. Как можно поместить человеческое сознание в каузально замкнутый мир, при этом не отказываясь от свободы сознания? Сверхреализм — попытка найти решение проблемы. Что там, за реализмом? Где та точка, в которой можно совместить физический мир и сознание, каким его знает современная наука?
Я могу назвать еще много имен. Это детально разработанная типология научной рациональности В.С. Степина, хорошо известная у нас и за рубежом. Это концепция социальных эстафет М.А. Розова, интереснейшая диалогическая концепция культуры В.С. Библера и многое другое.
— Сейчас очень модно спрашивать ученых, зачем все это нужно обычным людям, обществу, какую приносит практическую пользу. Можете ли вы ответить на этот вопрос?
— На этот вопрос есть два ответа. Первый — на все времена: назовите хотя бы одну долговременную, успешную цивилизацию или культуру, которые не имели бы философии. Таких нет. Потому что устойчивое общество невозможно без мировоззрения, без понимания, что такое человек, почему он должен жить с другим человеком в мире, а не воевать, каковы общие ориентиры, что держит нас вместе, не говоря уж о том, что без философии не могла бы зародиться и развиваться наука. Только философия сводит воедино все сегменты реальности, которыми каждым по отдельности занимается наука.
Философия ставит предельные вопросы: где начало всего, где сходятся все нити многообразного, но единого мира? Это такие «детские вопросы» человечества, которые взрослые люди часто перестают себе задавать. Им кажется, будто они знают ответы. Философ — этот тот, кто не разучивается задавать такие вопросы.
— А какова вторая причина, которая делает философию востребованной и прикладной наукой?
— Она касается нашего общества здесь и сейчас. Мы находимся в непростой геополитической ситуации и должны ответить на вопрос, что произошло за последние 30 лет. Куда мы повернули? Что мы строим и строим ли вообще или просто плывем по волнам? Каково наше общество — капитализм, социализм, социальное, правовое государство, что-то еще? Есть ли у нас план? Куда мы придем через 10, 30, 50 или 100 лет, что мы хотим создать и в какой стране будут жить наши дети? Это во-первых. А во-вторых, мы должны определить свое место на перестраивающейся культурно-цивилизационной карте мира. Без философии это сделать невозможно.
— Как вы отвечаете на этот вопрос?
— Готового ответа у меня нет, но очень важно поставить вопрос. Понять, что он еще не решен,— это уже огромный шаг и поле для дискуссий. Философия не вмешивается в политику, но мы не можем не осмысливать это. Если же говорить о моей личной точке зрения, то мы слишком расточительны по отношению к тем находкам, которые были сделаны нашей отечественной мыслью и являются драгоценными.
Например, мысль о том, что никакая из культур не может претендовать на статус общеобязательной, какой бы развитой она ни была. Ведь она развивает какую-то одну сторону человеческого духа, но не другие.
Принимая какую-то из культур за «общечеловеческую», мы теряем все остальное.
Идея всечеловеческого, найденная русской мыслью в XIX веке, в отличие от общечеловеческого не отрицает ничего того, что найдено человечеством, и признает ценность всего. Не подгоняя под общий шаблон, она позволяет сохранить внутреннюю логику и красоту каждой из больших культур человечества.
Это более сильная концепция, чем концепция общечеловеческого. Мы мало обращаем на это внимания. Эта мысль не звучит и с высоких трибун. Мне кажется, здесь есть огромный интеллектуальный, духовный ресурс, который подарен нам нашими предками. Именно он поможет нам сориентироваться в непростых культурно-цивилизационных реалиях сегодняшнего дня и выстроить достойную позицию.
— Ряд институтов, имеющих естественно-научную направленность, проводят множество общественных мероприятий для студентов, школьников. Есть ли что-то подобное у Института философии?
— Безусловно. Я сам прочитал недавно две лекции в школе в рамках программы «Час академика» и был приятно удивлен, когда несколько ребят принесли мои книги и попросили подписать им. Они знают и интересуются! У нас в институте есть мощный сектор биоэтики, где осуществляются прикладные проекты, находящиеся на переднем крае научной и общественной мысли. Это вопросы редактирования генома, возможности вмешательства в эмбрион, эвтаназия — все это практические, прикладные вещи, в которых наш институт принимает самое прямое и непосредственное участие. Наши философы работают напрямую с медиками и биологами.
Кроме того, работает сайт института, пользующийся большой популярностью. Каждый день там проходят онлайн-мероприятия, идут прямые трансляции. Наша «Новая философская энциклопедия» целиком оцифрована и выложена на сайте. Она имеет несколько миллионов посещений в год.
Все это — свидетельства того, что наша философская мысль жива и работает для людей. Она встроена в публичное пространство, и выдернуть ее оттуда нельзя.
Это, конечно, не означает, что все сделано. Это только начало. Мы будем идти вперед и расти профессионально. Уверен, у философии в России большое будущее: у нас много молодых заинтересованных людей. Талантливая молодежь рвется в институт, и я надеюсь, что они сделают больше, чем мы.
«Российская философия — большая пустыня»
Русская философская традиция исчерпала себя в период, когда все философы стали марксистами-ленинцами, с тех пор эта научная область пребывает в агонии и упадке. Такую точку зрения в разговоре с “Ъ” высказал профессор НИУ «Высшая школа экономики» доктор философских наук Леонид Поляков. Он называет ведущее отечественное научное учреждение ИФРАН «заповедником реликтовых ученых», которое должно быть закрыто. Более того, господин Поляков предлагает прекратить преподавание философии в ее нынешнем виде в вузах.