В Северной Осетии чтут своих героев — и официальных, и народных. Фамилии тех, кто был удостоен званий Героя Советского Союза и Героя России, высечены на мемориальной доске, установленной на главной площади Владикавказа перед зданием республиканского драмтеатра. За тех, кто по местным понятиям совершил мужественный поступок, но при этом остался без наград, поднимают тосты во время застолий; о них слагают красивые легенды, которые потом рассказывают детям и журналистам. Любой осетин, например, наизусть знает историю Виталия Калоева — предпринимателя, потерявшего всю свою семью в авиакатастрофе над Боденским озером и обвиняемого сейчас в убийстве швейцарского авиадиспетчера.
После трагических событий в Беслане народным героем стал местный предприниматель Аслан Кудзаев. Услышав его фамилию, любой осетин тут же скажет: "Это — мужчина!" Его история уже превращается в легенду. Как гласит молва, Кудзаев, оказавшись в заложниках, не растерялся: добился встречи с лидером террористов Полковником, потребовал от него объяснений и, не получив их, стоя под дулом пистолета, осмелился сказать какую-то дерзость грозному террористу. За это был приговорен к расстрелу, но, выждав момент, набросился на одного из охранников, отобрал у него автомат, оглушил бандита прикладом и вместе с его оружием выпрыгнул в окно.
Эту историю в разных вариациях мне рассказывали не только бывшие заложники, но и таксисты, официанты, мелкие чиновники, даже милиционеры. Я решил найти Аслана Кудзаева.
"Думал, самое время пожить для семьи, для себя,— и тут на тебе!"
Окраина Беслана. Возле автотрассы — большое современное здание с вывеской "Магазин 'Строитель'". Это и есть бизнес Кудзаева. До встречи с Асланом у меня оставалось несколько минут, и я решил осмотреть его владения. Я люблю покупать всякие необходимые в хозяйстве железки, поэтому сразу увидел, что магазинчик стоящий. Ассортимент — не беднее, чем в крупных московских строймагазинах. Позади магазина — большой стройдвор, на котором разложены штабелями доски, кирпич, металлопрокат. В общем, есть все, торговля идет бойко.
Кудзаев встретил меня в директорском кабинете. Он сразу перешел на "ты", встал из-за стола, чтобы пожать руку, и тут же плюхнулся обратно в кресло:
— О е...! Нога. Никак не привыкну. Там всего-то вывих с трещиной, но все равно две недели пришлось на костылях попрыгать. Сегодня первый день с палкой вышел. А фотоаппарат убери, сниматься не буду.
— Тебя же люди героем называют...
— Никакой я не герой. Вот если бы детей смог вывести, тогда да. А я же только себя спас. И оружия никакого у боевиков не отбирал. Я обычный человек. Спортом, конечно, занимался: ну боролся там немного в детстве, в футбол играл. Служил в ВВС, в наземной обслуге...
— Я думаю, что и самому спастись в такой ситуации было непросто. Ведь никто из мужчин, кроме тебя, не сумел этого сделать.
— Ты знаешь, просто в тот момент очень захотелось жить. Я вот сидел там, в школе, и думал: 15 лет — считай, полжизни (мне 33 сейчас) — вкалываю как бобик. Начал с нуля, пережил и путчи, и дефолты, и наезды всякие. Только недавно раскрутился по-настоящему, можно сказать, встал на ноги. Думал, самое время теперь передохнуть, пожить для семьи, для себя,— и тут на тебе! Так глупо погибнуть от пули какого-то ублюдка.
"Эй, Абдулла! Руки-то опусти!"
1 сентября 2004 года должно было стать в семье Кудзаевых особым праздником: старшая дочка Аслана не просто шла в школу, а шла в школу первый раз в жизни. Более того, маленькую Дзеру Кудзаеву назначили главной героиней будущего праздника: именно она должна была забраться на плечи к старшекласснику, взять в руки колокольчик и дать первый, символический звонок.
В школу Кудзаевы пришли всей семьей: Аслан, его жена с Дзерой и второй, совсем маленькой, дочкой и теща. Сам Аслан, правда, имел в запасе совсем немного времени: на 9.30 у него была назначена важная деловая встреча. Отец рассчитывал лишь взглянуть, как дочка позвонит в колокольчик, и тут же уехать, но возникла небольшая заминка: приглашенный Асланом местный телеоператор сказал, что колокольчик в руках Дзеры плохо смотрится без бантика. Кто-то побежал искать бантик, и в это время во двор школы въехал грузовик с боевиками. "Папа, что это?" — спросила Дзера, услышав стрельбу и крики. "Не знаю. Может быть, к вам на праздник приехал какой-то театр".— "Пап, ты пойди и скажи им, чтобы были поосторожнее. А то они могут помять мой бантик".
Аслан грустно улыбается, вспоминая слова дочери.
— Через минуту стала ясно, что это не театр. Боевики согнали всех в спортзал, приказали сесть на пол и поднять руки. Потом мужчинам и ребятам постарше приказали выбить все окна и двери и забаррикадировать проемы мебелью. Сами зал минировали. Мне поначалу казалось, что боевики не собираются ни убивать нас, ни умирать сами. Во всяком случае, у них у всех было хорошее настроение, они шутили, веселились, даже подкалывали нас. Когда я, например, с разбега выбил дверь плечом, стоявший сзади бандит с гранатометом и снайперской винтовкой уважительно так заблажил: "О-о! Какой ты сильный. Спортсмен, наверное". Другой обращался к заложниками исключительно на "вы": "Подтащите, пожалуйста, сюда эту парту. Спасибо".
Вообще у Аслана складывалось такое впечатление, что бандиты воспринимают все происходящее не как теракт, а как какую-то игру "Зарница". Один из бандитов (террористы называли его Витьком), увидев, как заложник, поставив парту, возвращается за следующей и держит при этом руки за головой, окликнул его, довольно похоже передавая интонацию главного героя "Белого солнца пустыни" Сухова: "Эй, Абдулла! Руки-то опусти!" — и радостно заржал. Тот же Витек (по словам Аслана, славянин, причем явно откуда-то из российской глубинки) сам таскал мебель вместе с пленниками и время от времени, запыхавшись, чисто по-русски предлагал передохнуть: "Ну че, мужики, покурим, что ли?"
Во время работы Аслан выяснил, что главным у террористов был высокий, примерно под метр восемьдесят, мужчина лет 35, одетый в кроссовки, черные брюки военного образца и черную майку-безрукавку. Боевики называли его Полковником. Когда Полковник оказался рядом, Кудзаев решил вступить с ним в переговоры от имени заложников и едва не накликал на себя беду. "Послушайте, давайте поговорим,— окликнул он проходящего мимо главаря.— Чего вы хотите?" "А ну заткнись, или сейчас мозги вышибу! — тут же сорвался с места ближайший боевик-охранник.— Без тебя разберемся".
Но Полковник уже заинтересовался разговорчивым заложником и подошел ближе. Командир был без маски: белая кожа, светло-каштановые волосы, зеленые глаза. По-русски говорил без акцента. Аслан говорит мне, что ему показалось, что Полковник — славянин или чеченец.
Я удивляюсь:
— Как это? Ты что, славянина от чеченца отличить не можешь?
— А-а,— Аслан машет рукой.— Это вы там, в Москве, думаете, что чеченцы все темноволосые. А среди них очень часто такие рыжеватые встречаются. И глаза часто зеленые. А этому Полковнику не понравилось, что у меня стрижка короткая. "Ты же мент!" — говорит. Я говорю: "Я не мент, я коммерсант". Он документы потребовал, а я с собой ничего не взял в школу. Только деньги с собой были. Я достал пачку, положил на парту: вот, мол, мои документы. А он: "Убери свои бабки, мент, мне они не нужны. Я тебя все равно первым разменяю". Я ему все-таки сказал, чтобы хоть детям разрешил руки опустить: четыре часа уже все с поднятыми руками сидели, устали. Знаешь, что он мне ответил? "Четыре часа — это немного. Чеченцы перед Россией уже 12 лет с поднятыми руками стоят!"
"Там просто не оставалось места, чтобы поставить к стенке следующую партию"
Около трех часов дня, после того как боевики посмотрели очередной выпуск новостей, они совсем озверели. "Ваш Путин, похоже, недооценивает нас,— сказал заложникам Полковник.— Мы покажем ему всю серьезность своих намерений".
Всех заложников-мужчин подняли, вывели из спортзала в основное здание школы и заставили сесть в коридоре второго этажа. "Руки за голову! — скомандовал автоматчик в маске.— Мордой в батарею. Всем смотреть в пол".
Затем тот же бандит отсчитал десять сидевших ближе к нему заложников (Аслан оказался девятым), поднял их и велел пройти в кабинет русского языка и литературы. "Раз, два, три..." — считал другой боевик. Перед номером девять он загородил дверь рукой: "Стоять". Аслан и еще один мужчина остались в коридоре, а через несколько секунд в кабинете литературы загремели автоматные очереди. Затем бизнесмену и его напарнику приказали войти.
— В углу класса, под портретом Маяковского и цитатой "Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин", горой лежали трупы,— вспоминает Аслан.— Там просто не оставалось места, чтобы поставить к стенке следующую партию, поэтому боевики и оставили нас в живых. Мы должны были выбить раму, выбросить тела из окна, затем получить свою порцию свинца и отправиться вслед за ними. Я клал тела на занавеску, брался за ее углы и нес. Наверняка я знал убитых: Беслан — маленький городок. Но опознать их не мог, поскольку лица погибших были изуродованы пулями и залиты кровью. Носил, а сам тоже считал: раз, два, три... Скоро будет номер восемь, за ним... За ним будет все. Представил собственные похороны. Что обо мне будут говорить? Умный, честный, принципиальный? А может, наоборот, кто-нибудь пакость какую-нибудь припомнит? Нельзя же быть для всех хорошим...
Между пятым и шестым один из двух автоматчиков-палачей вышел в коридор — видимо, за следующей партией заложников. Аслан решил использовать последний шанс. Он перегнулся пополам и сделал вид, что его тошнит, что в общем-то было недалеко от правды: светло-бежевый праздничный костюм бизнесмена был насквозь пропитан кровью. Напарник бросился ему помочь. Боевик, надзирающий за эвакуацией тел, увидев корчащегося на полу заложника, чуть расслабился и решил дозарядить наполовину израсходованный автоматный рожок. Как только он отщелкнул магазин и начал набивать его патронами, Аслан шепнул напарнику: "Бежим!" Тот обреченно помотал головой: "Не успеем". На уговоры времени не оставалось, и Аслан один бросился к окну, из которого только что выбрасывал трупы.
Ему повезло. Пролетев четыре метра, каким-то чудом он приземлился на четвереньки, хотя прыгал "рыбкой". Он упал на газон, несмотря на то что совсем рядом был асфальт. В него не начали стрелять стоявшие вокруг милиционеры и ополченцы, хотя теоретически шанс получить пулю от своих у беглеца был очень велик. Помогли бизнесмену и толстые стены школы: для того чтобы добить лежащего внизу боевику-автоматчику пришлось не просто перегнуться, а полностью вылезать на подоконник. Когда он появился в проеме, Аслан успел заползти за припаркованные возле школы "Жигули".
Легковушка не спасла бы его от пуль, они ложились все ближе и ближе, но на помощь вовремя пришла "Альфа". "Загасить" автоматчика в окне спецназовцы, видимо, не решились: прицельный огонь по школе боевики могли принять за начало штурма и привести в действие бомбы. Но кто-то из альфовцев на свой страх и риск бросил к "Жигулям" дымовую шашку. Под прикрытием дымовой завесы Аслану удалось переползти в укрытие, откуда его уже смогли отвезти в больницу: ногу при падении он все-таки повредил.
Потом были долгие допросы. Об обстоятельствах побега пришлось подробно рассказать сначала местным, затем федеральным милиционерам, чекистам и следователям прокуратуры.
— Допросы — это ничего,— говорит Аслан.— Вот с родственниками тех, кто там остался, очень тяжело встречаться. Как мне объяснить матери того парня, что со мной в кабинете был, что не мог я его "без разговоров схватить в охапку и выпрыгнуть из окна вместе с ним"?! Как?
Кудзаеву повезло вдвойне: в больнице он узнал о спасении своей младшей дочери и жены, они были среди заложников, отпущенных боевиками после визита в школу бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева. А 3 сентября в больничную палату, где лежал Аслан, вбежала Дзера. Ее ценой своей жизни спасла теща Аслана, прикрывшая внучку в момент взрыва своим телом. "Все взорвалось, а потом я увидела, что бабушка лежит вся в крови,— рассказала отцу Дзера.— Я стала ее будить, но она не просыпалась. Тогда я, как учила мама, встала и сильно-сильно побежала".
— Я, когда дочку увидел, про ногу забыл, с койки вскочил, прямо посреди палаты встал на колени и начал молиться. Я всегда верил в Бога. Но раньше я только просил его: сделай то, помоги в этом... Когда я Дзеру увидел, я впервые в жизни обратился к Всевышнему не с просьбой, а с благодарностью.
 Выяснением обстоятельств теракта в Беслане занимаются сотни следователей, криминалистов и оперативников всех уровней, начиная от районного и заканчивая федеральным. Возглавляет работу следователь Генпрокуратуры Игорь Ткачев, под чьим руководством расследовались едва ли не все самые громкие преступления, совершенные на Северном Кавказе. Однако работа продвигается медленно. Перед оперативно-следственной бригадой стоит несколько стратегических задач, среди которых первоочередная — идентификация неопознанных трупов заложников и розыск без вести пропавших. В судебных моргах находится 78 неопознанных тел, число же без вести пропавших, по официальным данным, превышает 90 (цифра постоянно меняется). Это расхождение можно истолковать так, что примерно 12 человек живы, но не найдены. Причем жители Беслана убеждены, что пропавших в десятки раз больше. В городе ходят упорные слухи о том, что живых детей увезли с собой боевики, которым удалось в суматохе вырваться из школы. По всему Беслану развешаны портреты детей с пометкой "Помогите найти ребенка". Однако, по мнению следователей, нестыковки объясняются в первую очередь тем, что многие родственники наотрез отказываются принять участие в опознании трупов. "Это в основном те люди, которые слышали одну из многочисленных историй про девочку, севшую в неизвестный джип, или мальчика, которого нес на руках незнакомый мужчина в камуфляже,— объясняют эксперты.— Люди хватаются за эти слухи как за соломинку и до последнего верят в то, что очевидцы видели живым именно их сына или дочь". Известно, конечно, и несколько историй со счастливым концом. Например, одна девочка, выбравшись из школы и находясь в состоянии шока, спряталась в кустах, где ее нашли только через трое суток. Мальчика-бесланца первыми увидели не родители, а его приехавшая из села бабушка — и тут же увезла внука к себе, забыв сообщить об этом маме с папой. Но такие истории, к сожалению, можно перечесть по пальцам. Другая задача следствия — выявить чиновников и руководителей силовых ведомств, из-за чьей халатности стала возможна трагедия в Беслане. Первые результаты уже есть: своих постов лишились главы республиканского МВД и УФСБ, начальник Правобережного РОВД и двое его замов. Начальнику УФСБ Валерию Андрееву поставили в вину то, что он не принял превентивных антитеррористических мер, хотя располагал оперативной информацией о некоторых из бандитов и их базах. Отсиживались они, правда, не в Осетии, а в соседней Ингушетии, и потому провести широкомасштабную спецоперацию осетинские оперативники не могли. Милиционеры же под руководством главы МВД Казбека Дзантиева, как считает следствие, плохо охраняли административную границу республики, что позволило вооруженным до зубов боевикам беспрепятственно доехать до Беслана. Кроме того, городские стражи порядка могли попытаться взять школу штурмом в первые минуты после захвата. Если бы боевикам помешали минировать здание, число жертв оказалось бы несравнимо меньше, но милиционеры не сделали этого, поскольку не смогли сразу открыть свою оружейку.
Нет пока полной ясности и с персональным составом банды. Официально заявляется, что школу захватила "интернациональная бригада", в которую входили чеченцы, ингуши, арабы и славяне. Реально удалось опознать примерно половину боевиков, но почти все они оказались пешками, которых знал в лицо Кулаев. Арабов-наемников среди опознанных не нашли, да и вообще их участие в теракте остается под вопросом. Выводы о наличии "международной составляющей" следователи, как выяснилось, сделали лишь по косвенным признакам: у кого-то из убитых нашли русско-арабский разговорник, кто-то просто показался им похожим на выходца с Ближнего Востока. Достоверно можно говорить о наличии в банде одного славянина — Владимира Ходова, которого еще ребенком подобрала где-то на Украине и приютила осетинская семья. Все остальные — чеченцы и ингуши. Под вопросом остается и личность главаря террористов по кличке Полковник. Следователи утверждают, что этот человек опознан как уроженец ингушского села Галашки Руслан Хачубаров. По данным прокуратуры, он давно разыскивался за убийство, совершенное в Орловской области, и опознан по отпечаткам пальцев. При этом заложники, которым предъявляют труп Хачубарова, дают противоречивые показания: то ли это Полковник, то ли нет. Что неудивительно: от головы боевика, в которую попала пулеметная очередь, мало что осталось. Шамиль Басаев, взявший на себя ответственность за акцию в Беслане, на прошлой неделе заявил через электронные СМИ, что боевиками командовал некто Ортсхоев. Причем он был якобы 33-м участником налета и сумел уйти. Если это правда, то Полковником мог быть командир так называемого ингушского батальона боевиков по кличке Магас. По данным чеченских оперативников, этот человек, отвечающий в басаевской бригаде за проведение терактов в соседних с Чечней республиках и получивший известность после недавнего нападения на Назрань, имеет документы на имя Магомеда Евлоева и, возможно, Али Ортсхоева. |
