«В России должны быть созданы автономные условия для подготовки спортсменов»

В начале октября правительство РФ утвердило государственную программу по развитию физической культуры и спорта до 2030 года. Министр спорта России Олег Матыцин рассказал корреспонденту “Ъ” Алексею Доспехову о новых механизмах, заложенных в ней, итогах летней Олимпиады в Токио, ожиданиях, связанных с зимней Олимпиадой в Пекине, международном антидопинговом сотрудничестве, а также о других актуальных проблемах российской спортивной отрасли.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Правительство РФ утвердило госпрограмму по развитию физкультуры и спорта до 2030 года. Но в 2020 году уже была принята стратегия их развития на тот же срок. Это не дублирующие друг друга документы?

— Стратегия устанавливает основные, приоритетные направления деятельности. Программа их конкретизирует, определяя в том числе объем финансирования для достижения целей, реализации проектов. Таким образом, документы дополняют друг друга. Госпрограмма включает в себя как мероприятия федерального проекта «Спорт — норма жизни» национального проекта «Демография», так и другие направления, связанные с развитием детско-юношеского спорта, инфраструктуры, подготовкой кадров, проведением спортивных мероприятий и обеспечением подготовки спортсменов высокого класса. Речь о федеральных проектах, не включенных в состав национальных проектов: «Развитие физической культуры и массового спорта», «Развитие спорта высших достижений», «Бизнес-спринт (Я выбираю спорт)».

Причем значительный объем информации госпрограммы, связанный с финансированием, показателями и результатами утверждается уже не «в бумаге», а в системе Электронного бюджета. Важно отметить, что сегодня нормативная база, позволяющая к 2030 году достичь целевых показателей госпрограммы, полностью готова. Это касается в том числе увеличения целевого показателя по количеству жителей страны, систематически занимающихся спортом, до 70%, а также задач по спорту высших достижений, например как минимум попадания 50% наших участников чемпионатов мира в восьмерку сильнейших. Эти цели измеримы, но важно, чтобы и другие показатели развития отрасли стали открытыми и понятными.

Именно поэтому еще одной приоритетной для министерства задачей является разработка единой цифровой платформы, которая позволит вести корректный учет занимающихся спортом, доступности и функциональных возможностей инфраструктуры. Мы планируем, что на карте России в режиме реального времени можно будет отследить, сколько в конкретном городе, конкретном регионе имеется бассейнов, спорткомплексов с искусственным льдом, открытых спортивных сооружений, кто на них занимается. Это поможет более эффективно планировать программы развития. Сейчас достаточно часто цифры требуют уточнения. Сегодня, когда руководители регионов обращаются в Минспорт с идеей построить спортивный объект, я обязательно задаю встречные вопросы: «Есть ли у вас карта с указанием, что и где уже построено? Каких спортивных объектов людям не хватает?»

Иногда приходится прямо говорить: «Слушайте, у вас уже есть десять катков, а вы одиннадцатый просите. Так, может, вам нужен не еще один каток, а футбольный манеж?»

Уверен, что создание единой цифровой платформы приведет к более эффективному взаимодействию и с субъектами, и со спортивными федерациями, то есть основными партнерами Министерства спорта.

— Финансовой составляющей госпрограммы вы довольны? Насколько я понимаю, это чуть больше 70 млрд рублей на 2022 год?

— Финансовой составляющей всегда трудно быть до конца довольным. Сегодня мы исходим из той конкретной экономической ситуации, в которой живет страна. В госпрограмме заложен минимум, который должен обеспечить нам достижение заложенных в госпрограмме и стратегии показателей и целей.

— Одной из задач для спорта высших достижений, значащихся в госпрограмме, является возвращение сборной России в топ-тройку медального зачета Олимпийских игр. Мне кажется, что оно вполне может состояться уже в феврале на Олимпиаде в Пекине. Во всяком случае, результаты прошлого зимнего сезона говорят о том, что шансы велики. Разве нет?

— Конечно, мы будем рады, если наша сборная попадет в тройку, но целевой показатель, о котором вы сказали, все же относится к следующему олимпийскому циклу. А результаты текущего сезона — вещь дискуссионная. Для большинства международных федераций пандемия коронавируса спутала все карты. Спортсмены готовились в разных условиях, с разным уровнем доступа к спортивным объектам, к соревнованиям. Да, если взять, например, фигурное катание, то наши успехи вдохновляют. Но на Олимпиаде не только конкуренция, но и режим будет гораздо жестче, чем на чемпионатах мира. Чисто психологически спортсменам выступать будет намного труднее. Я только что разговаривал с Еленой Аникиной, президентом Федерации бобслея России, которая находится в Пекине. Она подтвердила: режим пребывания очень жестко регламентирован. А самое главное, в данный момент невозможно спрогнозировать, какими будут условия в феврале. Но точно нисколько не мягче, учитывая мировую ковидную динамику. Так что тройка — это задача-максимум. Задача-минимум на Пекин — быть в пятерке.

— Подготовку к пекинской Олимпиаде выстраивать было проще, чем к токийской? К летним Олимпийским играм она ведь началась в чрезвычайных и, главное, совершенно незнакомых условиях, еще во время первой волны пандемии.

— Подготовка к Олимпиаде в Пекине тоже имеет особенности. Хотя соглашусь, что все действительно немного проще. Регламенты, механизмы по работе федеральных баз, по участию в соревнованиях уже разработаны, взаимодействие с федерациями в условиях, как я ее называю, «управляемой чрезвычайной ситуации», налажено. К тому же на зимней Олимпиаде меньше видов спорта, меньше количество спортсменов. С другой стороны, с технической точки зрения все, наоборот, сложнее. Зимние олимпийские виды спорта, такие как фристайл, лыжные гонки, шорт-трек, конькобежный спорт, бобслей и другие, связаны с техническим обеспечением команд. С точки зрения медицинской поддержки, адаптации спортсменов ситуация тоже непростая. Но на сегодняшний день практически все тренировочные сборы у нас спланированы, большая их часть пройдет на территории Российской Федерации. Опыт соревнований в азиатском регионе тоже уже есть. Так что рассчитываем, что заключительный этап подготовки будет выстроен оптимально, и спортсмены подойдут к Олимпиаде в лучшей форме. В любом случае на федеральных базах продолжает действовать особый режим контроля доступа, питания, тестирования, потому что риски заболевания надо полностью исключить.

— Когда подводились итоги Олимпиады в Токио, вы говорили о дефиците условий для круглогодичной подготовки в России, вызывающем необходимость создания дополнительных баз. Это относится только к летним видам?

— В этом вопросе мы не разделяем лето и зиму. Уверен, что нам необходимо улучшать условия подготовки по всем видам спорта, принимать во внимание все климатические и географические возможности нашей страны, высотность. Мы считаем, что нужно возвращаться в Россию горнолыжникам, конькобежцам — в тех случаях, когда им нужна высотная подготовка. Сейчас возможности подготовки для этих спортсменов в стране фактически отсутствуют. В ближайшее время, выполняя поручение президента России, мы планируем представить проект реконструкции и строительства федеральных баз. В России должны быть созданы автономные условия для подготовки наших спортсменов, необходимо, чтобы весь процесс научно-технического, медицинского сопровождения обеспечивался на нашей территории.

— О каких регионах идет речь?

— Мы говорили о Дальневосточном федеральном округе, о Сибирском федеральном округе — озере Байкал с его уникальными условиями, о Кисловодске. В первом квартале будущего года планы приобретут более конкретные очертания.

— Как вы оцениваете итоги Олимпиады в Токио с точки зрения вектора движения отечественного спорта?

— И Министерство спорта, и экспертное сообщество, и органы государственной власти оценили их примерно одинаково, и на Совете по спорту при президенте РФ мнения прозвучали четко. Выступление было, несомненно, успешным. Даже по статистическим показателям: 71 завоеванная медаль — это больше, чем на двух предыдущих Играх. А главное, что радует,— это успешные результаты в целом ряде видов спорта, по которым мы раньше или редко попадали на олимпийский пьедестал, или не попадали вовсе. Это означает, что работа, которую выстраивают соответствующие федерации, ведется в правильном направлении.

Позитивных моментов много. Большое количество молодых ребят, попавших в сборную, большое представительство регионов в ней, в том числе среди победителей Олимпиады. Многие виды либо подтвердили, либо вернули победные традиции. Например, в спортивной гимнастике два престижнейших командных первенства мы не выигрывали с прошлого века. Очень порадовало тхэквондо: вид для нас вроде бы довольно новый, но работа отечественной школы в нем дает прекрасные результаты. Плавание критиковали, имея в виду, что могло быть и больше медалей, но давайте признаем: по сравнению с тем, что было еще недавно, случился прорыв.

Считаю, что в целом работа выстроена системная, взаимодействие между федерациями и министерством, которое обеспечивает спортивное сообщество страны базами, кадрами, календарем соревнований, достаточно эффективное. Олимпийский комитет России участвует в этой командной работе, привлекая дополнительное финансирование, зарубежных тренеров. Нельзя забывать и про регионы, более того, именно регионы с их спортивными школами для нас являются ключевым элементом системы, обеспечивая приток молодых талантливых спортсменов. Таким образом, подготовка к Олимпийским играм — это командная работа. Надеюсь, что к следующей Олимпиаде в Париже в 2024 году мы учтем все ошибки и станем еще сильнее. Сейчас, кстати, в министерстве проходят экспертные советы по всем этим вопросам, корректируются планы подготовки с учетом того, что очередной летний цикл не четырехлетний, как обычно, а трехлетний. При этом мы делаем акцент как на ближайшем будущем, так и на перспективе — подготовке резерва.

— Что вы думаете по поводу того, что в конце Олимпиады произошло в художественной гимнастике, по поводу российских поражений, которые вызвали такие бурные споры, такую эмоциональную реакцию?

— Давайте так. Первое: субъективность судейства присутствует во многих видах спорта, и никто не застрахован от ошибок. Второе: любые решения важно принимать, основываясь на регламентах, уважая позицию соответствующей международной федерации. Уверен, что конфликты должны урегулироваться на двусторонней основе, принимая во внимание существующие правила.

— И все же, вы считаете справедливым проигрыш Дины и Арины Авериных?

— Я считаю абсолютно справедливым то, что спортсменок после Олимпиады поддержали. Поймите, в гимнастике очень сложная система начисления очков. Решения должны принимать профессионалы, а остальные — считаться с их компетентным мнением. От этого никуда не денешься. Мы, конечно, всегда отдаем предпочтение своим спортсменам, всегда хотим отстаивать их интересы. Но надо понимать и то, к чему конфликтная ситуация может привести. А Международная федерация гимнастики — мощная и авторитетная структура. Как и Всероссийская федерация художественной гимнастики, которая, по сути, в свое время и подготовила обошедших наших девушек израильских и болгарских спортсменок, вырастила конкурентов и имеет право реагировать на случившееся так, как реагирует. Но, повторю, надо прежде всего исходить из того, что решение принято, что с международными федерациями надо вести диалог, укреплять свое присутствие в них, чтобы быть достаточно информированными, чтобы отстаивать свои интересы. Надеюсь, наше представительство в FIG в лице Василия Николаевича Титова (президент Федерации спортивной гимнастики России, вице-президент FIG.— “Ъ”) на ближайших выборах сохранится.

— Насколько плотно Министерство спорта вовлечено в ситуацию с теми федерациями, которые до сих пор остаются под международными санкциями, наложенными на фоне допингового кризиса? Я имею в виду, разумеется, прежде всего Всероссийскую федерацию легкой атлетики.

— Мы работаем с ВФЛА очень плотно, не нарушая при этом принцип автономии федерации. Обеспечиваем календарь тренировочных мероприятий, кадры, подготовку и участие сборной в соревнованиях. Конечно, оказываем финансовую помощь, субсидируя федерацию и обеспечивая реализацию положений, прописанных в «дорожной карте» по ее восстановлению, утвержденной World Athletics (Международная федерация легкой атлетики.— “Ъ”). Мы постоянно взаимодействуем с главой ВФЛА Ириной Приваловой, тренерами, экспертами, направленными международной федерацией, и видим позитивные результаты. В ВФЛА уже выстроена жесткая система борьбы с допингом, и те нарушения, которые привели к отстранению федерации, уже, на мой взгляд, не должны повториться. Если суммировать: положения «дорожной карты» выполняются, финансовые обязательства выполняются. А результаты, показанные Марией Ласицкене и Анжеликой Сидоровой в Токио (обладательницы золотой и серебряной медалей в прыжках в высоту и прыжках с шестом.— “Ъ”), показывают, что в отдельных дисциплинах наша легкая атлетика сохраняет ведущие позиции.

— Не слишком громко сказано?

— Нельзя не признать, что по ряду дисциплин за время кризиса мы и вправду очень сильно отстали. И мы тщательно анализируем, как обеспечить достойное выступление наших легкоатлетов в Париже, сохранив элиту — в прыжках в высоту и длину, в прыжках с шестом, в барьерном беге у мужчин — и одновременно думая о резерве. А это как раз тот аспект, в котором во время кризиса случилось проседание.

— Вы рассчитываете решить эти проблемы до Парижа, до 2024 года?

— Что касается формирования резерва, то тут все сложнее — нужна не просто эффективная система подготовки, а еще и постоянное участие в соревнованиях, время. Хотя я надеюсь на то, что квоты по допуску наших спортсменов на международные старты будут увеличены, что будут сняты количественные ограничения. Но мы уже думаем о следующем цикле, об Олимпиаде в Лос-Анджелесе в 2028 году. Необходимо определить, например, большую группу перспективных спортсменов в разных дисциплинах, привлекать к их подготовке квалифицированных тренеров — и отечественных, и зарубежных. Путь восстановления непростой. Национальная система легкой атлетики за пять лет оказалась фактически разрушена.

— Проблемной зоной российского олимпийского спорта можно назвать и игровые виды. После чемпионата Европы по футболу и Игр в Токио было инициировано обсуждение реформ в них на самом высоком уровне. Как вы относитесь, допустим, к тем, которые предложил Российский футбольный союз?

— Министерство спорта находится в постоянном и, считаю, конструктивном диалоге с Российским футбольным союзом и его президентом Александром Дюковым, с коллегами из регионов и клубов. Работа ведется по разным направлениям. Недавно был согласован и внесен в правительство программный документ — «Комплекс мер по развитию футбола в России».

— Про лимит на легионеров там тоже есть?

— Не стоит думать, что вот мы установим «правильный» лимит на легионеров — и все сразу станет прекрасно. Нужен именно комплекс мер — не сиюминутных, а на перспективу.

Это вопросы подготовки кадров, детско-юношеского спорта, развития института клубов и сборных. Просто когда-то они решались отдельно друг от друга, и мы получили те результаты, которые имеем. Повторю, нужен комплексный подход и опять же тесное взаимодействие участников процесса. В футболе — особенно, хотя бы потому, что программа его развития предполагает выделение 20 млрд руб. бюджетных средств на развитие инфраструктуры, кадров. Это значительный ресурс. А то, что касается профессиональных лиг и клубов, так или иначе, эта сфера регулируется в первую очередь самими участниками рынка — во взаимодействии с РФС и Российской премьер-лигой.

— Так в чем заключаются ваши предложения?

— Например, в том, что нужно создавать условия для роста молодых игроков — и через лимит на легионеров, и, возможно, через регулирование системы оплаты труда футболистов.

— РФС с вами солидарен?

— У нас с Российским футбольным союзом одни и те же задачи. Немного другие они у клубов, нацеленных прежде всего на максимальный результат в чемпионате и еврокубках. Хотя должны быть и задачи по развитию академий футбола, подготовке кадров. Без этого пирамида не может быть выстроена. Институт сборных устроен иначе. Тут нужны селекция, создание конкурентной среды для молодых российских спортсменов, чтобы было из кого выбирать игроков для сборной. А ведущие легионеры могут быть локомотивом, неким стандартом.

— Министерство спорта подготовило новые правила субсидирования спортивных федераций. Речь идет об ужесточении контроля за ними?

— Речь идет об открытости, прозрачности, четком понимании, на что выделенные средства расходуются. А также о возможности для федераций своевременно получать финансирование. Иногда существовали определенные задержки с предоставлением субсидий, сказывавшиеся в первом квартале этого года. Теперь их не будет. Но главное, подчеркну, это детальное знание направлений и задач, на которые тратятся государственные деньги, гарантирующее эффективность использования финансов.

— Недавно вы встречались с главой Всемирного антидопингового агентства Витольдом Банькой? Как, на ваш взгляд, будут развиваться отношения России и WADA? И как вы отнеслись к новым санкциям этой структуры в отношении Московской антидопинговой лаборатории, о которых было объявлено в начале октября?

— Во-первых, никаких новых санкций не было, были формализованы решения, принятые исполкомом WADA еще в январе 2020 года. Московская антидопинговая лаборатория обжаловала это решение в Дисциплинарном комитете WADA, а из-за пандемии апелляция рассматривалась достаточно длительное время. Апелляционный орган согласился с выводами экспертов об отзыве аккредитации на проведение анализов для биологического паспорта спортсмена. WADA просто подтвердила свое предыдущее решение. Никаких изменений в работе лаборатории или РУСАДА это решение не повлекло и не могло повлечь.

Теперь о том, что касается нашего диалога с Витольдом Банькой. Считаю, что разговор получился очень конструктивным. Мы подтвердили, что Россия выполняет требования по имплементации решений CAS — как финансовые, так и административные. Отрадно, что коллеги из WADA подтвердили наши оценки об эффективности современной системы борьбы с допингом в России. Глава WADA отметил, что в каких-то аспектах, к примеру в области создания образовательных программ, межведомственного взаимодействия, наша страна задает высокую планку для всего мира. Российские подходы в области антидопингового просвещения уже активно рекомендуются для использования за рубежом. С президентом WADA мы договорились о продолжении регулярных встреч, которые позволят нам обеспечить реализацию плана по восстановлению статуса РУСАДА при содействии министерства.

— В сентябре в Москве работала мониторинговая группа Конвенции Совета Европы против применения допинга. Ждать очередных антидопинговых разоблачений?

— Ровно наоборот. Мониторинговая группа Совета Европы приехала в Россию по приглашению Министерства спорта для того, чтобы независимые эксперты могли оценить прогресс нашей страны в работе на антидопинговом направлении, что особенно символично в год 25-летия вступления России в Совет Европы. Визит экспертов получился насыщенным. Были встречи с представителями Министерства внутренних дел Российской Федерации, Федерального медико-биологического агентства, РУСАДА и его учредителями, Национального спортивного арбитражного центра, Олимпийского и Паралимпийского комитетов, Российского международного олимпийского университета, сотрудниками общероссийских спортивных федераций, антидопинговыми координаторами Всероссийской федерации легкой атлетики и Союза биатлонистов России, спортсменами. Кроме того, делегация Совета Европы посетила Московскую антидопинговую лабораторию. Итоги визита будут обнародованы до конца года, но уже сейчас можно сказать, что коллеги были в хорошем смысле впечатлены увиденным, что было зафиксировано в итоговом заявлении для прессы главы миссии Совета Европы, председателя антидопингового агентства Кипра Михаила Петру. Мы в министерстве хотели бы, чтобы результаты этой оценки и рекомендации не легли под сукно, а были использованы на практике. Поэтому, как только итоговый доклад будет опубликован, мы пригласим коллег из Совета Европы в Россию для его презентации и широкого обсуждения среди всех заинтересованных сторон. Важно, что этот визит позволил нам открыто продемонстрировать совершенствование национальной антидопинговой системы с учетом выполнения решения CAS, чтобы российские спортсмены уже в скором времени могли на равных участвовать во всех мировых спортивных состязаниях.

— Вы же стали главой правительственной комиссии по вопросам Международной конвенции о борьбе с допингом в спорте…

— Да. Решение об этом председатель правительства РФ принял еще в прошлом году, сейчас был сформирован состав комиссии. Это было предложение Минспорта — сформировать комиссию, поскольку мы убеждены, что необходим орган, обеспечивающий тесное взаимодействие всех структур — МИД, МВД, Олимпийского комитета России, Паралимпийского комитета России. Главная задача комиссии — вырабатывать и координировать общие подходы всех заинтересованных органов и организаций в области антидопинга на такой универсальной площадке, как Конвенция ЮНЕСКО, участниками которой является 191 государство мира. Аналогов такого органа в мире нет, и зарубежные коллеги крайне заинтересованы в распространении такого опыта. Например, председатель Конвенции ЮНЕСКО о борьбе с допингом в спорте Маркос Диас уже предложил масштабировать российский пример для всего мира.

— То есть о России как проблемной в плане допинга стране в WADA, других организациях больше не рассуждают?

— Проблема применения допинга не имеет национальности. Важно при этом то, какую политику проводит государство, чтобы бороться с этим негативным во всех смыслах явлением. Сегодня можно объективно говорить, что в России создана эффективная и качественная система борьбы с допингом в спорте. Естественно, что это не остается незамеченным со стороны зарубежных коллег, хотя это не является самоцелью. Главное — отрыто и честно работать в интересах российского спорта и наших спортсменов, которые не должны нести коллективную ответственность за чьи-то ошибки.

— В конце октября в Париже состоится восьмая сессия Конференции сторон Конвенции ЮНЕСКО о борьбе с допингом в спорте. На такой же сессии в 2019 году Россия жестко выступила против возможности применения санкций к государствам по линии WADA и МОК. Что изменилось за эти два года и какие инициативы готовит наша делегация в этот раз?

— Действительно, 26–28 октября в Париже в штаб-квартире ЮНЕСКО состоится главное событие для стран всего мира в области борьбы с допингом в спорте. Подготовка к восьмой сессии велась в сложных условиях пандемии, но, несмотря на это, участие в заседании уже подтвердили более 30 министров спорта. Планирую лично возглавить российскую делегацию и выступить на открытии сессии. Конечно, наша позиция относительно возможности применения санкций к государствам в рамках Конвенции ЮНЕСКО остается неизменной и бескомпромиссной — санкции по линии МОК и WADA к суверенным странам недопустимы и невозможны как с правовой точки зрения, так и с точки зрения здравого смысла. Мы столкнулись с тем, что весь мир встал перед угрозой возможности применения санкций к государствам только на основании того, что они плохо заполнили или забыли заполнить онлайн-опросник Конвенции. В этом случае они могли быть лишены права проведения на своей территории Олимпийских игр, Паралимпиады, чемпионатов мира и других крупных международных спортивных событий. Кроме того, спортсмены этих стран могли быть лишены своего национального флага и гимна. Россия выступила категорически против такого подхода. Мы использовали это время между сессиями, чтобы объяснить коллегам нашу позицию, которая в результате поддержана подавляющим большинством стран. Сегодня сама возможность применения санкций к государствам удалена из Конвенции. Более того, переориентирован сам подход — от репрессивного механизма к помощи и поддержки государствам, испытывающим сложности в реализации положений Конвенции. Продолжим эту работу и в дальнейшем. Важно, что впервые в истории Россия представлена в Президиуме Конвенции и в Фонде для искоренения допинга в спорте. Это позволяет проводить нашу политику в области антидопинга открыто и системно, находя все больше единомышленников.

— В сентябре в Госдуму РФ был внесен законопроект о совершенствовании отношений, связанных с переходами отечественных спортсменов в иностранные команды. Речь прежде всего о выплате компенсаций спортивным школам, подготовившим российских хоккеистов. Наш хоккей и в самом деле так нуждался в этом законе? Что, в этом виде тревожная ситуация?

— Необходимо отметить, что законопроект касается всех видов спорта. Главная цель этой законодательной инициативы — повысить ценность подготовки в нашей стране. Конечно, мы знаем, что вопрос оттока молодых, талантливых спортсменов, которых рекрутируют зарубежные клубы, в хоккее стоит особенно остро, гораздо острее, чем, например, в футболе, что объясняется силой отечественной хоккейной школы. Считаю, что система компенсирования затрат на подготовку спортсменов должна существовать. В конце концов, государство тратит немалые ресурсы на то, чтобы талант воспитать. Законопроект, который длительное время прорабатывался совместно с Федерацией хоккея России, Континентальной хоккейной лигой, экспертным сообществом, сформирует механизм компенсаций, не нарушая, я уверен, гражданских прав спортсменов и их родителей.