 |
ФОТО: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ  |
The International Herald Tribune (Париж, Франция)
"Судья высказалась — и уволена
Многие годы Ольга Кудешкина представляла собой образец добропорядочного советского гражданина. В 80-х она была судьей в Сибири... Однако в прошлом году госпожа Кудешкина была отстранена от важного процесса, после того как отказалась выполнять указания своего начальника, который, по ее словам, в завуалированной форме добивался от нее предоставления государственному прокурору ряда преимуществ перед защитой. Когда она публично заявила о причинах своего отстранения, то была уволена... Россия перестраивает свои экономические и политические институты, но и после десяти лет реформ ей не удалось создать независимой юстиции. Прокуроры, один из излюбленных инструментов советской власти, по-прежнему безраздельно властвуют над всей системой. А запуганные судьи с их более чем скромными зарплатами едва ли могут выступать в качестве противовеса Кремлю. Взяточничество и коррупция на низших уровнях судопроизводства цветут пышным цветом. Высшие российские судьи полагают, что суды не политизированы, однако признают, что они в сильной степени доступны для влияния извне... В первой половине XVIII века Петр I учредил должность генерального прокурора, который должен был стать "государевым оком". Прокурор получил еще больше полномочий после революции 1917 года, разрушившей зачатки судебной системы европейского типа. Апогея влияние прокуроров достигло при сталинском генеральном прокуроре Андрее Вышинском, любившем повторять: "Дайте мне человека, и я найду преступление..." Те, кто пришел после Сталина, хотя и не одобряли его методов, но продолжали практиковать "телефонное правосудие", означающее, что власть надиктовывает судьям по телефону содержание приговоров... В своем обращении к нации в 2001 году Путин назвал российскую систему правосудия нечестной и негибкой и пообещал сделать ее реформу приоритетом своей политики. На практике, однако, мы по-прежнему видим, что чаша весов прокурора и правительства сильно перевешивает. Адвокаты имеют право представлять интересы своих клиентов в ходе предварительного следствия, но на практике в большинстве процедур им отведена самая незначительная роль."
The Wall Street Journal (Нью-Йорк, США)
Ожидая смерть в русском 'Алькатрасе'
В годы заката советской империи Вячеслав был молодым прокурором в смоленской области... В один прекрасный день, измученный скукой, он убил двух женщин только затем, чтобы почувствовать, как это — убивать. "Я взял нож, убил бухгалтера и кассира и забрал деньги, хотя нужды в них у меня не было. Читали Достоевского? Может, тогда поймете",— говорит он. Вячеслав был приговорен к смерти. Но в тот день, когда его должны были расстрелять, Россия ввела мораторий на смертную казнь. Вячеслав — один из 170 узников знаменитой тюрьмы OE-256/5. Заключенные и тюремщики называют ее "Пятак". Тюрьма предназначена для содержания самых опасных преступников страны. После нескольких месяцев переговоров с властями нам все-таки удалось добиться разрешения на посещение "Пятака". Даже в стране, переполненной жестокостью и отчаянием, тюрьма все равно оказалась настолько ужасной, насколько только можно себе представить. О пьянстве, драках и насилии, обычных в других российских тюрьмах, здесь не может быть и речи. Режим настолько строг и бесчеловечен, что ломает самых стойких заключенных. Как и его американский коллега "Алькатрас", "Пятак" окружен водой. Никто не помнит, чтобы кому-нибудь удалось отсюда бежать. Не подпиши Россия мораторий на смертную казнь, большинство заключенных были бы уже мертвы... Заключенных содержат в двухместных камерах 22 с половиной часа в сутки. Полтора часа они могут стоять в крошечных клетках под открытым небом. Здесь нет ни уборных, ни душей. Светлана Киселева, тюремный психолог, уверена, что "это место полностью разрушает людей". В первые десять лет заключенным полагается два посещения в год. Дважды в год разрешены посылки. Половина заключенных больна туберкулезом. Как минимум двое — психически невменяемы. Провинившихся заточают на пятнадцать дней в каменный мешок, где есть только деревянная лежанка, которую днем убирают, и ведро... После смерти тело хоронят на небольшом кладбище возле тюрьмы в присутствии пары надзирателей. Заключенных на похороны не допускают..."
The Daily Telegraph (Лондон, Великобритания)