Каких изменений в миграционном законодательстве следует ждать в ближайшем будущем, почему стройиндустрия проигрывает другим отраслям за иностранных рабочих и какие страны выбирают работники с постсоветского пространства в качестве альтернативы России, “Ъ” рассказал профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Абашин.
Фото: Из личного архива
Фото: Из личного архива
— В чем проблема с разработкой законопроекта, регулирующего трудовую миграцию в России?
— Сейчас среди чиновников идет скрытая от публики полемика о будущем миграционной политики. С одной стороны, бизнес-лоббисты и министерства, чьи отрасли нуждаются в работниках, выступают с либеральной точки зрения и желанием привлекать трудовые ресурсы из стран СНГ, с другой — есть силовые структуры, настаивающие на более жестком регулировании миграционного потока: на усилении наказания за нелегальное нахождение в стране и увеличении контроля за приезжими.
— Как думаете, кто возьмет верх в этой борьбе?
— Сложно сказать. Все зависит от множества быстро меняющихся факторов — от экономической ситуации в стране до номенклатурного веса тех или иных чиновников, которые лоббируют свои интересы. Наверняка будет достигнут компромисс, серьезных изменений ждать не стоит, таких как, к примеру, введение трудовых виз для приезжих из стран СНГ.
Но однозначно развитие идет в сторону цифровизации. Будет разработана электронная база учета въезжающих в Россию с различными сервисами, через которые будут осуществляться регистрация, оформление отношений с работодателем, оплата патентов. Возможно, появится требование к работодателям подтверждать, какое количество мигрантов работает у них.
— До 2014 года работодатели брали на себя часть ответственности за оформление разрешения на работу мигрантов. Почему эту систему отменили?
— Тогда процесс был очень долгим, а система — неповоротливой. Работодатели подавали заявки на выделение квоты по иностранным трудящимся, и только после их одобрения компании могли пригласить мигрантов, оформив разрешения на работу.
Дело в том, что экономическая ситуация очень подвижная и нельзя знать досконально, сколько сотрудников может понадобиться в долгосрочной перспективе. В итоге большинство трудовых мигрантов работали вне системы квот, что и стало причиной ее отмены в 2014 году.
— К чему это в итоге привело?
— Помимо того что работник из ближнего зарубежья теперь сам занимается получением разрешения на работу, появились такие меры наказания, как депортация и запрет на въезд даже за незначительные нарушения миграционных правил. Ужесточения совпали с экономическим кризисом и падением курса рубля. Это вынудило многих мигрантов уехать из России и искать альтернативные направления для трудовой миграции.
— В какие страны работники из СНГ отправляются теперь?
— В государства Персидского залива, Турцию, Южную Корею. Граждане Украины и Молдовы активно едут в Европу. Но другие страны пока не могут к себе принять такое количество людей, как Россия. На российском рынке труда до пандемии было около 5–7 млн иностранных трудовых мигрантов. Поэтому, даже несмотря на все сложности, граждане из постсоветского пространства предпочитают правдами и неправдами попадать на работу в Россию. Для мигрантов из Средней Азии это по-прежнему более понятный и привычный рынок.
— Большая часть мигрантов традиционно была задействована в строительной индустрии. Наблюдается ли сейчас перераспределение в другие сектора экономики, например в сферу услуг?
— Это очевидная тенденция. В других отраслях мигрантам могут предложить более конкурентную зарплату и не такие тяжелые условия труда, как на стройке. Нынешний дефицит рабочей силы в строительстве связан в том числе с перетоком трудовых ресурсов в другие сегменты. Стройиндустрии непросто конкурировать с сервисами доставки и такси.
Мы не прорабы, прорабы не мы
Куда ведет российскую строительную отрасль зависимость от иностранных рабочих