XXVI Московский международный кинофестиваль завершился вручением картине "Свои" трех из пяти основных призов, что не имеет прецедентов в истории фестиваля. Хотя добрая традиция награждения отечественных фильмов почти никогда не прерывалась на ММКФ, тем не менее такой расклад в пользу одной картины показался ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ особенно ярким знаком переориентации фестиваля на российское кино.
В принципе в качестве альтернативы "Своим" (рецензию на фильм см. Ъ от 23 июня) как возможный обладатель "Золотого Георгия" в кулуарах рассматривалась только картина Марины Разбежкиной "Время жатвы" (см. Ъ от 25 июня), на стороне которой, по слухам, были симпатии президента ММКФ Никиты Михалкова. Но так же, как в прошлом году президентское покровительство ничего не принесло "Прогулке" Алексея Учителя, так и на этот раз жюри единодушно предпочло женской почвенническо-поэтической ленте жесткую месхиевскую психодраму (что смотрится вполне логично с точки зрения художественных пристрастий Алана Паркера). "Время жатвы" же, проиграв основные награды крепкому жанровому фильму Месхиева (которому победа на фестивале, безусловно, нужнее с точки зрения прокатных перспектив), вполне справедливо удостоилось приза ФИПРЕССИ, существующего специально для поощрения творческого поиска, которого в игровом дебюте Марины Разбежкиной хватает.
Награждение в данном контексте эстонского фильма "Бунт свиней" вторым по значению специальным "Серебряным Георгием" и уступка аргентинской актрисе приза за лучшую женскую роль выглядит не более чем данью приличиям. Если бы и эти два приза отошли какой-нибудь из еще двух конкурсных российских картин — "Времени жатвы" или "Папе" Владимира Машкова (см. Ъ от 26 июня), итоги выглядели бы совсем экстравагантными, но ненамного более несправедливыми. К полному торжеству отечественного киноискусства Московский фестиваль стремился давно, хотя последнее время произведения соотечественников удостаивались лишь "Серебряного Георгия", чуть-чуть не дотягивая до верхней ступеньки (как прошлогодний "Коктебель" или позапрошлогодняя "Кукушка", явно более достойные главной награды, чем те зарубежные ленты, которые были, согласно законам гостеприимства, пропущены вперед). Предыдущий раз отечественный фильм получил главный приз в 1991 году — и это был "Пегий пес, бегущий краем моря" Карена Геворкяна, обогнавший и "Дорз" Оливера Стоуна, и "Сад" Дерека Джармена, и "Мадам Бовари" Клода Шаброля, и "Страхового агента" Атома Эгояна.
Нынешняя же сокрушительная победа российского кинематографа напоминает об итогах самого первого фестиваля в 1935 году, когда главный приз поделили между собой три картины из ленфильмовской программы. С тех пор той или иной значительности приз для советской конкурсной картины, обычно поделенный с какими-нибудь прогрессивными представителями мирового кинематографа, считался чем-то само собой разумеющимся. Отсутствие же его вызывало либо откровенный скандал, как в советские времена (когда на фестивале 1963 года жюри наградило "Восемь с половиной" вместо фильма "Знакомьтесь, Балуев!"), либо закулисный шепот в последние годы, и чтобы приглушить его, даже в самые неудачные годы жюри старалось хоть как-то отметить "принимающую сторону": когда в конкурсе 2001 года вообще не было российских фильмов, "Серебряного Георгия" удостоился актер Владимир Машков, снявшийся в формально иностранном фильме Сергея Бодрова "Давай сделаем это по-быстрому", а в 2000 году слабая картина "Луной был полон сад" была награждена специальным призом за актерский ансамбль. Теперь необходимость изворачиваться и придумывать подобные элегантные приемы отпала: то ли конкурсная программа составляется таким субъективным образом, то ли отражает объективную ситуацию, но, так или иначе, наши фильмы, не будучи, строго говоря, выдающимися достижениями киноискусства, на общем фоне выглядят самыми сильными.