фестиваль кино
Проходящий в Сочи фестиваль "Кинотавр" подошел к зениту, не страдая от особой перенасыщенности конкурсной программы: настоящих премьер хватает не на каждый день фестиваля. ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА пока открыла для себя три фильма.
Все это не сопоставимые ни по каким параметрам кинокартины, которые только в конкурсе всеядного "Кинотавра" и могут парадоксальным образом оказаться бок о бок. Фильм "Слова и музыка", снятый мастером зрительского кинематографа Иваном Солововым, погружает в удивительный и прекрасный мир шоу-бизнеса. Героиня-продюсерша (Вера Сотникова), знаменитая умением открывать новые таланты, примечает в убогом шалмане двух музыкантов-самородков двадцати с небольшим лет. Их играют Марат Башаров и Евгений Стычкин, что уже само по себе смешно. Чтобы замаскировать свой слишком очевидный возраст, двое взрослых мужчин все время подпрыгивают, приплясывают, дружески брыкаются, сшибая окружающие предметы, и издают всякие молодежные звуки, в том числе и музыкального характера. Несмотря на крайнюю глупость их поведения, а может, и наоборот, благодаря ей, у впавшей в педофилию продюсерши завязывается с героем господина Башарова роман, осложненный тем, что у нее и так уже есть и муж-писатель (Алексей Гуськов), и любовник-коллега (Сергей Газаров), пытающийся подкупить молодого соперника: отступись, мол, от нее, а я тебе — карьеру и славу. Тот сначала соглашается, а потом передумывает в духе общей ветрености всех персонажей, то сходящихся, то расходящихся,— объясняется это тем, что в основе сценария лежит зачем-то реанимированная французская мыльная оперетка 1986 года.
Довольно дико через два дня после такого развязного зрелища, как "Слова и музыка", обнаружить в конкурсной программе первый в истории "Кинотавра", а может, и вообще всего отечественного (если не мирового) кинематографа суфийский road-movie — "Сон слепого человека" дебютанта Славы Падалки. Правда, кроме причастности к учению суфиев в этих модных лет пятнадцать назад черно-белых экспериментах особенного новаторства нет. В центре притчеобразного сюжета находится слепой (в картине снялся настоящий слепец), разыскивающий некоего мифического Хызра в человеческом обличье, чтобы схватить его за большой палец, отличающийся от больших пальцев простых смертных лишней фалангой. Схваченный Хызр исполнит любое желание, которое в данном случае заключается в том, чтобы слепыми стали также и все остальные персонажи.
"Сон слепого человека", проливающий немного скудного света на суфийскую мифологию, имеет разве что просветительскую ценность, которой не лишена и картина Бориса Бланка "Смерть Таирова", рассказывающая о последнем годе жизни основателя Камерного театра. Александр Таиров (в исполнении брезгливо сморщенного Михаила Козакова) упорствует в желании ставить гофмановскую "Принцессу Брамбиллу", а не пьесы из колхозной жизни, хотя Алиса Коонен (Алла Демидова) и уговаривает его вести себя скромнее. Коонен получилась форменной ведьмой, рассыпающей проклятья направо и налево, да и остальные участники этого (как обычно у Бориса Бланка, театрализованного) действа являют собой паноптикум вышедших из-под контроля марионеток: ведущий актер (Александр Лазарев), партийный директор (Алексей Гуськов), бутафорский непохожий Сталин (Алексей Петренко), пролетарский режиссер (Игорь Сукачев), несколько раз зажигательно исполняющий на баяне "Раскинулось море широко". Очень смешно, когда малодушно бросившим Таирова актерам все же приходится репетировать что-то колхозное, и довольно устрашающе, когда во время ирреальной читки на таировской квартире кривляка-директор притворяется читающим пьесу по томику сочинений Сталина, все страницы в котором пусты. По крайней мере, при всей вычурности бланковской фантасмагории она выглядит более вменяемой и содержательной на фоне кинотавровских конкурсных крайностей — лютого маргинального авторства и бесстыжего потакания невзыскательным вкусам.