Ночь только-только вступила в свои права, и посетители КАЗИНО "РИГА" предпочитали дожидаться рассвета, неторопливо играя на рулетке. Игравших, правда, было не очень много, но тем не менее каждый ставил, что называется, за троих. Сенсационных ставок не наблюдалось, поэтому корреспонденты Ъ расположились в баре, ожидая чего-нибудь этакого. "Этакого" хоть убей не было. Господа все играли и играли, общий проигрыш составлял уже миллионов 12, когда один из крупье вдруг замер, потом затравленно огляделся и резким движением поднес одну из десятитысячных купюр к висевшей над столом лампе. Господин, которому принадлежала купюра, насторожился и стал нервно пощипывать усы. Крупье, бледнея на глазах, смочил кончик пальца и дотронулся до ассигнации как до горячего утюга. Российский флаг решил не задерживаться на бумаге и с готовностью согласился перебраться к крупье на подушечку пальца. Тем временем господин решил, что пора завершать игру. Что-то насвистывая, он отправился в бар, где и был взят в окружение местной охраной. К месту происшествия подоспели с трудом сдерживавший возмущение, но тем не менее изысканно вежливый крупье, а также ликующие корреспонденты Ъ. "Уважаемый! — начал крупье, трясясь, словно в лихорадке. — Мне очень жаль..." — "Мне тоже." — потупив глазки, сказал господин. "Пять миллионов триста двадцать одна тысяча пятьсот рублей! И все липа!" — крикнул из-за игорного стола местный эксперт, демонстрируя охране ладони, густо измазанные цветами "веры, царя и отечества". "Не надо! Пятьсот рублей не мои, это тут один играл, маленький такой! Кстати, где он?" — возмущался господин. Охрана радостно разминала пальцы, похрустывая суставами. Завсегдатаи нервно плевали на свои банкноты, проверяя их на предмет отделения российской символики от бумажной субстанции. Появился элегантный, но несколько утомленный управляющий, не глядя пощупал поднесенную крупье банкноту и, вздохнув, обратился к господину: "Прошу прощения, но после произошедшего Вам уже не быть в числе посетителей нашего казино!" Повернувшись к охране, он коротко бросил: "Убрать!", но, видимо, заметив что-то особенное в глазах подчиненных, уточнил: "В смысле — пусть домой едет!"
Еще около входа в российско-итальянское КАЗИНО PALLADA корреспонденты Ъ отметили странное поведение дам и господ, склонившихся над разрисованным куском картона и поочередно бросавших при свете автомобильных подфарников костяные игровые кубики. Не придав такому подозрительному оживлению особого значения, мы направились в казино. А игра в зале кипела вовсю. Причем, где угодно, во что угодно — только не на игровых столах. Картина, надо сказать, необычная, когда наблюдаешь расположившихся среди пальм двух солидных грузин, играющих в шахматы на миллион. Особенно интересен был фрагмент игры, когда черная ладья вдруг превратилась в "дамку" и принялась пожирать белые фигуры. Неподалеку от шахматистов мирно "резались" в нарды две молодые дамы. Ставки здесь были скромнее, зато азартные вопли перекрывали даже гортанный ор четырех пожилых мужчин, усердно толкавших черные кружочки по правилам известной японской игры "Го". Самые крупные ставки корреспонденты Ъ отметили в дальнем углу, где наряду с любителями "крестиков и ноликов" молча метала карты совсем юная парочка. Пять миллионов выиграть в "пьяницу" удалось господину. Довольный победой, он окликнул друзей (единственных в эту ночь игравших на настоящей рулетке) и двинулся в бар. Мы же отправились к управляющему с просьбой прокомментировать происходящее безобразие. Тот находился в состоянии полной прострации, смотрел на происходящее безразличным взглядом и странно улыбался. Ответ его был несколько неожиданным: "Да пошло оно все! Ухожу, не могу так больше. Пусть делают что хотят, и чтобы я хоть раз кому еще отказал..." Управляющий тяжело вздохнул и, безнадежно махнув рукой, направился к выходу. По дороге он поймал ускользнувшую было мысль и пояснил: "Вчера я запретил одному мужичку играть здесь в домино, так он разозлился и сказал, что устроит мне полный 'мубарек'. Что такое 'мубарек', я не знаю, но привел он сегодня человек сто, не меньше. А я... чего я могу? Будь оно все проклято..."
СЕРГЕЙ Ъ-ПАНИН,
ПЕТР Ъ-ЛЯХОВ