Какое-то время назад наша редакция квартировала в бывшей усадьбе Струйского, спрятавшейся в переулках Басманной слободы. Торжественный господский дом с колоннами, флигель, каретный сарай с конюшней… Мое рабочее место было в людской, что справедливо. Еще на территории стояло небольшое круглое здание, которое все называли «шайбой». Однажды кто-то сильный в краеведении объяснил мне, что во времена крепостного права тут помещалась кухня. Ее специально делали отдельно от дома, чтобы господам не пахло кислой капустой из бочек и тряпками, сохнущими на печи. Еду отсюда таскали через улицу на подносах.
Фото: Дмитрий Гронский
Из князей в грязи
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Но жизнь, она, как известно, жестче и быстро поправляет мечтателей, настраивает их на правильный лад.
Я очень осторожно ехал по платному участку Минского шоссе, где «прокатана» была лишь одна средняя полоса, а те, что по бокам, были покрыты жижей из снега и песка. Осторожно я ехал по двум причинам. Машину мне выдавали, подвешенной на подъемнике. Вместе с менеджером мы чуть не в лупу рассматривали заусенцы на колесных дисках и штрихи на нижней части бампера. А до этого, пока мне оформляли документы, я изучал наглядную агитацию на стенах дилерского центра. Там, в частности, клиентам предлагалась очень выгодная сделка – карбоновый обвес на Bentayga не за миллион рублей, а всего за девятьсот пятьдесят тысяч. Вторая причина – до места съемки я хотел доехать с чистым кузовом.
И вот показавшийся в зеркале заднего вида потрепанный Mitsubishi Pajero Sport, водитель которого, вероятно, куда-то, сука, спешил – простите за скудость речи, – решил обойти меня по нерасчищенной полосе, обдав машину за без малого двадцать миллионов всей этой грязью, которая оказалась у него под колесами. По кузову застучали камешки, они же заскребли по лобовому стеклу, когда я включил дворники, чтобы хоть что-то стало видно после накрывшей автомобиль волны.
Терять уже было нечего, и я от души нажал на газ, благо на Минке начался участок с пятью полосами в одну сторону. И дальше на какие-то секунды я забыл обо всем на свете. Лопатки вжались в спинку кресла. Ушные раковины заполнил рев доселе молчавшего двигателя. «Двенадцать». Поэма блока. Блока цилиндров, конечно же, которых тут под капотом ровно столько. Хотя, наверное, уместна другая литературная аллюзия. Я мчался на Flying Spur, как, вероятно, летел, сверкая шпорами, барон Мюнхгаузен верхом на ядре.
То есть в данной ситуации я вел себя не менее наплевательски по отношению к чужому имуществу, чем тот самый хрен на «Митсу». Из грязи в князи. Это у нас в крови. В какой-нибудь Англии даже не очень богатый по тамошним меркам человек может показать вам отметину на косяке двери в его доме, которую оставило ружье его прапрадедушки, когда тот летом 1868 года не очень трезвый возвращался с охоты на кроликов и «случайно задел». В России же, как писал сто с лишним лет назад философ Василий Розанов, «вся собственность выросла из „выпросил", или „подарил", или кого-нибудь „обобрал". Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается».
Улыбка сфинкса
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
В поселке Петровское Наро-Фоминского района стоят циклопических размеров развалины. Это все, что осталось от дворца, построенного здесь в последней четверти XVIII века для Никиты Акинфиевича Демидова – младшего сына родоначальника знаменитой династии, которому много чего ставили в вину. В том числе производство фальшивых серебряных монет, скрыть которое он якобы пытался, затопив подвалы башни в Невьянске – вместе с оборудованием и находившимися там рабочими.
Архитектуру здания приписывают авторству либо Матвея Казакова, либо Василия Баженова, но и в том, и в другом случае речь идет о выдающихся русских зодчих. Два круглых зала на двух этажах. Верхний венчал световой барабан с куполом, на макушке которого возвышалась скульптура то ли Аполлона, то ли Екатерины II. Фасады украшали колонны, а рядом со ступенями сидели металлические львы и сфинксы с женскими лицами – все это было отлито на тех самых уральских заводах Демидовых.
Сто лет назад отличить тех, кто симпатизировал советской власти, от тех, кто ее не одобрял, можно было в том числе по тому, как они обозначали события, происходившие до 1917 года. Первые говорили «до революции». Вторые – «при законной власти». Но, что характерно, усадьбе Петровское-Алабино одинаково не везло при всех властях, при всех мастях. В 1868 году имение перешло к князьям Мещерским, которые за зданием не особо следили, и оно постепенно разрушалось. Советская власть пыталась обустроить тут больницу, но непонятно, как это можно было сделать, если по состоянию на 1924 год практически ничего не осталось от деревянных конструкций – потолка, полов, рам, дверей, были разобраны изразцовые печи… В 1941 году дворец пострадал еще и от взрыва. А в конце девяностых в одном из флигелей поселился приехавший с Украины якобы потомок князей Мещерских, который собирался все это хозяйство восстанавливать. Не получилось.
Меня, когда я расчищал лопатой снег перед двумя уцелевшими обелисками при въезде в усадьбу, чтобы поставить туда автомобиль, прохожие тоже спросили: «Восстанавливать будете?»
Все вертится
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
Фото: Дмитрий Гронский
О том, что в автомобилях марки Bentley гармонично сочетаются инновации и традиции прошлого, как-то даже неудобно говорить. Когда в салон проникает солнечный свет, то обилие хрома и полированных поверхностей бьет тебе в глаза сотней солнечных зайчиков. Если прищуриться, то может показаться, что смотришь на бабушкин чехословацкий сервант с советским хрусталем. Но потом присматриваешься и видишь, что все современно, элегантно и по делу, даже вот эти рычажки управления дефлекторами обдува – они чем-то похожи на клапаны флюгельгорна, и такие же я видел у Bentley еще лет двадцать назад, но они не выглядят анахронизмом. То же самое касается не только декора, но и технологий. Новый Flying Spur стал первой моделью бренда, оснащенной полноуправляемым шасси в сочетании с активным полным приводом и адаптивной подвеской. Уверен, что это тоже выросло из опыта каких-нибудь каретных мастеров.
Но, пожалуй, самая любопытная деталь в новом Bentley Flying Spur – это поворотный дисплей. Когда двигатель выключен – перед тобой гладкая поверхность шпона, опоясывающая салон непрерывным кольцом. После нажатия кнопки запуска мотора секция в центре приборной панели поворачивается, открывая 12,3-дюймовый сенсорный экран с тремя цифровыми плитками. Но если нажать кнопку Screen, секция еще раз перевернется, и на месте тачскрина возникнет этакое ретро: три элегантных аналоговых прибора – термометр, компас и хронометр. Будто ты оказался в машине столетней давности.
В жизни так, увы, не бывает. И волшебной кнопки, способной вернуть сфинксов с женскими лицами и Аполлона на крышу, к сожалению, никогда не придумают.
Старинные усадьбы разной степени сохранности
Московская область, Наро-Фоминский район
1. Усадьба Петровское-Алабино. Кроме руин главного здания дворца, можно осмотреть четыре флигеля, сохранившихся гораздо лучше. В том числе потому, что часть построек эксплуатируются, а значит, за ними есть какой-никакой уход. В одном флигеле квартирует отделение «Почты России», другой используется под жилье, в еще один можно зайти. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как делалась кирпичная кладка два с половиной столетия назад. В усадебный комплекс входили два храма – один сегодня действует, другой восстанавливается, а также парк, планировку которого можно угадать по уцелевшим большим деревьям.
2. Усадьба Любаново. Сегодня в здании квартирует школа, хотя фэншуй у постройки, скажем так, не самый лучший. Якобы есть документальные свидетельства того, что первый владелец имения, К.И. Чарторижский, был настоящим тираном, издевался над крепостными и якобы в подвале дома впоследствии были обнаружены скелеты замученных крестьян. Правда ли это, сказать сложно. Зато о пребывании тут другого душегуба говорит мемориальная табличка. Ф.Э. Дзержинский с семьей в 1919 году проводил здесь отпуск. Упражнялся в стрельбе из револьвера и катался на лодочке по реке Наре.
3. Усадьба Крекшино. Еще лет тридцать назад здесь можно было бы снимать одну из серий про приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Каркасный дом был построен по технологии «фахверк», весьма популярной в прошлые века в Западной Европе: несущая конструкция из деревянных балок остается видимой, а пространство между ними заполняется камнем. Сейчас в усадьбе можно снимать фильм ужасов – в 1996 году постройка сгорела, и вот уже с четверть века между почерневших стен в небо торчит полдюжины сгоревших труб.
4. Усадьба Афинеево. Последним дореволюционным владельцем был известный купец-меценат A.А. Бахрушин. Но грандиозный господский дом до наших дней сохранился лишь в виде фундамента. Уцелел лишь храм, построенный в стилистике московского барокко, фонтан, и мощенная камнем дорожка в парке.
5. Усадьба Бергов на территории нынешнего поселка Первомайское. Владелец золотых приисков В.П. Берг считался одним из богатейших людей России. В начале XX века для него и для его сына под Наро-Фоминском были построены два эклектичных деревянных терема. Даже удивительно, каким образом эти постройки, хоть и в аварийном состоянии, дожили до наших дней. Но если сравнить фотоснимки последних лет, то видно, что остатки домов стремительно разрушаются. Рядом куда лучше сохранился еще один любопытный объект – огромная водонапорная башня, построенная с намеком на готику.
6. Усадьба Старо-Никольское. На сегодняшний день это, наверное, самая ухоженная усадьба в Наро-Фоминском районе. Хотя после пожара 2011 года здание представляло собой, по сути дела, руины. От окончательного разрушения постройку спас тот факт, что летом 1928 года в здании усадьбы проходил VI съезд Коммунистической партии Китая, ставший важной вехой в истории КНР. Этому сейчас и посвящен музей, разместившийся в усадьбе, восстановленной на деньги китайских товарищей.
BENTLEY FLYING SPUR W12
|