северный завоз
Вчерашний день президент России Владимир Путин провел в Салехарде. В середине дня специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, изможденный многочасовыми перелетами и работой на износ, заснул на рабочем месте во время заседания, посвященного проблемам народов Севера, с участием президента России. Он был разбужен словами пресс-секретаря президента Алексея Громова: "Завтра мы в Ъ прочитаем то, что господин Колесников увидел во сне". Ничего подобного: во сне спецкор Ъ видел то же самое, что было наяву.
Проблема функционирования малочисленных народов Севера издревле беспокоила выдающиеся умы человечества. Произвела она впечатление и на могучий ум президента Якутии Вячеслава Штырова. Выступая на собрании представителей северных территорий в Салехарде, господин Штыров говорил и говорил об этой проблеме. Как выжить малочисленным народам в этом быстро меняющемся мире? Как не исчезнуть с поверхности планеты? Между тем есть ведь и другая проблема:
— Куда девать, скажите,— взволнованно спрашивал этот диалектик,— такой не мало-, а многочисленный народ, как саха?
Для господина Штырова ясно одно: куда-то ведь надо же его деть. Ведь не оставлять же его там, где он сейчас находится, то есть на территории подведомственной Вячеславу Штырову Якутии?
— Кажется, выход есть,— сказал он вчера на собрании.— Саха возникли на территории современной Монголии и Китая. Может, там им и место?
Часовые пояса интересуют господина Штырова тоже в связи с самочувствием мало- и многочисленных народов. Об этой проблеме президент Якутии говорил с особым пристрастием. Чем больше разница с Москвой, тем хуже самочувствие народов.
С таким же пристрастием ему ответил господин Путин:
— Что такое часовые пояса и проблема здоровья нации? Это реальная проблема, когда человек перемещается с запада на восток и с востока на запад.
Таким образом, президент признал все же нерушимую связь проблемы часовых поясов и здоровья нации и готов обсуждать ее. Это главное. Все остальное могло показаться неважным. Между тем не стоит спешить:
— Но если человек движется не с запада на восток и не с востока на запад, а с севера на юг или с юга на север,— подчеркнул он,— то проблемы никакой вообще не существует.
А поскольку всем грамотным, конструктивно настроенным людям должно быть понятно, что малочисленные народы Севера и их отдельные представители способны двигаться только на юг (в крайнем случае в обратном направлении), то само собой получается, что и говорить-то на самом деле не о чем. А ведь столько времени на это чуть было не потратили!
Председатель госдумы Ямало-Ненецкого автономного округа Сергей Харючи коснулся специфического, по его признанию, вопроса об оленеводстве. Депутаты в Москве, претендуя на решение проблем оленеводов, на самом деле не имеют о них никакого представления.
— А что такое оленеводство? — спросил Сергей Харючи.— Это же духовное состояние народа! Нельзя же так преступно к нему относиться!
— Ну так давайте через Совет законодателей в Москве и проведем закон об оленеводстве,— предложил Владимир Путин.
Он словно издевался над Сергеем Харючи! Ведь тот только что ясно же сказал, что московские депутаты ничего в оленеводстве не смыслят.
— В свое время представляли этот закон на утверждение в Москву, но... в общем, сказали нам, что это закон, которого не должно быть,— как-то виновато пробормотал Сергей Харючи.
— Почему? — удивился президент.
— Ну, тогда ведь надо будет принимать закон о пчеловодстве, овцеводстве,— неохотно пояснил господин Харючи, явно повторяя убедительные мотивы московских законодателей, изложенные ему самому в свое время.
— Есть, конечно, такая проблема,— легко согласился президент. Юрий Михайлович Лужков сразу примет закон о пчеловодстве. Любит он это дело.
— Ну! — недовольно согласился Сергей Харючи.
Тут президент решил сразу дать слово самим московским законодателям. По регламенту председатель комитета Госдумы по проблемам Севера и Дальнего Востока Валентина Пивненко должна была выступить позже.
— То, что мы собрались здесь,— это историческое событие,— сообщила она.— Никогда такие проблемы на таком уровне не обсуждались.
— Когда-то надо ведь начинать,— без лишней скромности заметил президент.
— Я из области смеха по оленеводству перейду в нормальную область,— пригрозила Валентина Пивненко.— Тот вариант, о котором говорили, Ельцин отклонил правильно. Он был не доработан. Но теперь есть другой вариант. Он хороший. Им занимался коренной житель Чукотки...
— Роман Аркадьевич (Абрамович.— Ъ)? — предположил Владимир Путин.
— Да нет! — в сердцах воскликнула Валентина Пивненко.
Ей очень не нравилось, что президент пытался из нормальной области опять вернуться в область смеха.
— Коренной! Артур Чилингаров, например...— сказала она.
Владимир Путин посерьезнел.
Кроме того, госпожа Пивненко рассказала об одном своем разговоре накануне поездки в Салехард:
— Валентина, сказал мне один человек, ты не боишься лететь в Салехард? Ведь в понедельник будет заседание правительства, и там будут похороны северных льгот.
И Валентина не побоялась, Владимир Путин поддержал ее:
— Не надо бояться. Давайте вернемся к закону об оленеводстве, если это нужно... и к другим законам тоже,— не удержался господин Путин (зеленый свет Юрию Лужкову). Но только не надо доводить до того, чтобы законы отклонялись по причине недоработанности. Я-то знаю, как часто готовятся решения в правительстве и Думе. И юридической, и фактологической путаницы очень много.
Директор Института физиологии природных адаптаций Уральского отделения Российской академии наук Анатолий Ткачев коснулся не юридического, а медицинского аспекта проблемы малых народов Севера:
— Эскимосы в Гренландии живут 82 года. А наши столько не живут. Эндокринные патологии, отравления различной степени тяжести... Я уже не говорю о том, что система органов размножения представителей малых народов подвержена различным заболеваниям...
Если пасущиеся в тундре олени являются, как было сказано в начале совещания, выразителями духовного состояния малочисленных народов Севера, то плавающая в северных реках рыба, по признанию президента Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Хабаровского края Галины Волковой,— "это не только продукт питания, но и прежде всего — культура народа!"
Но самым содержательным, по оценке Владимира Путина, было все-таки выступление члена комитета ветеранов войны Карелии, участника Великой Отечественной войны Николая Апушкина. Поэтому на нем следует остановиться подробнее. Николай Апушкин сообщил, что его сердце тревожно забилось в тот момент, "когда в России начал возрождаться чуждый нам по убеждениям капитализм".
В этот момент тревожно забилось и мое сердце. И только президент России, кажется, воспринял эту информацию как должное.
— Да, сердцем мы не могли признать этого. Но умом сообразили: придется вживаться в систему,— рассказал ветеран.— И вот, испытывая горечь и печаль, мы заняли в ней достойное место.
Тут можно было бы ненадолго перевести дух. Между тем ясно, что главное, из-за чего Николай Апушкин вышел на эту высокую трибуну, еще впереди.
— Не так давно мы вздохнули с облегчением. К нам пришел умеренный политик, который понимает и ценит нужды ветеранов,— сказал участник войны.
Так. Все посмотрели на Владимира Путина. Тот по-прежнему оставался бесстрастным. И не напрасно.
— Это, конечно, глава нашей Республики Карелия Сергей Катанандов! — закончил свою мысль Николай Апушкин.— Во время всего страшного периода изменения политического режима политическая обстановка в Карелии была стабильной... А на последних выборах мы голосовали за вас, Владимир Владимирович. Это значит, мы связываем судьбу с вами. А если ветераны приняли систему и умом и сердцем, они идут до конца! — сказал ветеран.— То есть они становятся ее патриотами!
Тут мне, конечно, стало не по себе. И кого хочешь насторожат люди, на старости лет переродившиеся в патриотов капиталистической системы.
И теперь как патриота Николая Апушкина поражают другие вещи, и прежде всего коррупция.
— Посмотришь передачу Караулова и ночь потом не спишь. Возлагаем на вас, Владимир Владимирович: добьете коррупцию?
Господин Путин кивнул.
— Спасибо,— поклонился Николай Апушкин.
Он, кроме того, предложил оставить ветеранам льготы вместо того, чтобы выплачивать им деньги, эквивалент этих льгот. Такой проект подготовлен в правительстве России.
— Тех, кого убивали и кто сам убивал врага, осталось мало,— сказал ветеран.— Настоящие участники войны вымрут через пять-семь лет, а вместе с ними отомрут и льготы. Конечно, если правительство хочет ухудшить положение ветеранов, то пусть заменит льготы выплатами. Я сказал все, что хотел. Тенкью! — закончил этот старый солдат.
Президент, правда, не согласился с Николаем Апушкиным. Он считает, что льготами в полном объеме пользуются только 10% ветеранов. Многим льготы, которые им навязывают, не нужны. На деньги вместо этих льгот люди лучше бы съездили отдохнуть.
Заканчивая собрание, господин Путин рассказал, что не считает его историческим, а предлагает признать рабочим. Ведь если считать историческим каждое заседание по более или менее серьезной проблеме, станет просто не по себе.
— На какой бы округ нашей необъятной родины ни посмотрели — такие проблемы! — со странным энтузиазмом воскликнул господин Путин.— В Ульяновске что делается! А в Пскове какая проблема с рабочими местами! А проблема водоснабжения во Владивостоке... И мало кто знает, что такая же проблема в Новороссийске, и не потому, что развалился водопровод, а потому, что его там вообще никогда не было!
В общем, президент добился, конечно, желаемого эффекта. Проблемы мало- и многочисленных народов Севера померкли перед перспективой строительства водопровода в Новороссийске.