|
Топорная работа |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ, "Ъ" |
Доисторический бизнес
В любое время года и в любую погоду Бориса Мельникова можно застать на вернисаже на Крымском валу, что неподалеку от Центрального дома художников, у церетелевского Петра. Здесь он сбывает плоды своего творчества.
— Четыре года назад я, вообще-то по образованию инженер-лесотехник, зарегистрировал ПБОЮЛ "Мельников Б. В." и занялся ремесленничеством,— рассказывает Борис.— Сначала торговал на вернисаже картинами из бисера. Картины давались тяжело, над каждой сидел неделями. Обходились они дорого, а продавались плохо. Но около года назад меня вдруг осенило: а что, если попробовать делать макеты доисторического оружия — каменные топоры и ножи, а заодно и макеты древнерусских кистеней и палиц. Изучил литературу, попробовал. Вроде получилось.
Действительно, палицы у Бориса симпатичные. Можно даже сказать, что так и просятся в руки. Но в свете имевших с Борисом место событий я бы так говорить теперь не стал.
— Знаете, рассказы про разных богатых иностранцев, которые рыщут по московским барахолкам в надежде купить что-нибудь особенное у таких, как я,— вымысел,— продолжает Мельников.— Нет более невыгодных покупателей, чем эти самые иностранцы: они за доллар готовы удавиться! Но вот недавно мне вроде бы повезло — впервые за много месяцев. Пришел солидный покупатель, русский. Предложил за три моих сувенира — топор, кистень и палицу — $500.
Естественно, Борис обрадовался. Для него это большие деньги, потому что, по моим прикидкам, в месяц он зарабатывает около того или даже меньше.
Сейчас я думаю, что покупатель (кстати, по фамилии Укращенок) тоже обрадовался, когда увидел изделия Бориса, потому что был сотрудником милиции и покупал древние орудия не удовольствия ради, а плана для. Что подтверждается и материалами уголовного дела Мельникова Б. В. Так, один из протоколов гласит, что 27 января 2004 года в 12.30 при проведении проверочной закупки был задержан гражданин Мельников Борис Владимирович. Он "сбыл сотруднику милиции Укращенку С. Н. палицу и кистень, признанные проведенным исследованием холодным оружием ударно-раздробляющего действия".
Оперативный пустырь
Стоит отметить, что оперативники из РОВД "Очаково-Матвеевское", к числу коих принадлежал и упомянутый Укращенок С. Н., не могли проводить оперативные мероприятия в Центральном административном округе Москвы: это не их территория. Поэтому они не стали покупать Борисовы орудия прямо на Крымском валу, а предложили ему привезти наиболее заслуживающие внимания экземпляры на пустырь на улице Пржевальского. А это, между прочим, уже территория Западного округа, там ребята из "Очаково-Матвеевского" у себя дома.
На пустыре Бориса ждал Mercedes.
— Я отдал вещи, получил пять стодолларовых купюр, поблагодарил и двинул восвояси. Но, когда я уже выходил с пустыря, на меня набросились, скрутили руки, бросили лицом в грязь и надели наручники. Я, признаюсь, не сразу понял, что это милиция. А уже потом в отделении мне сказали, что к ним поступила оперативная информация о том, будто я дома делаю холодное оружие и у меня там настоящий склад и мастерская.
В тот же день Никулинская межрайонная прокуратура возбудила в отношении Бориса Мельникова уголовное дело. В обвинительном акте говорится, что Мельников Б. В. совершил преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 222 УК РФ ("Незаконное приобретение, сбыт или ношение газового и холодного оружия") и ч. 4 ст. 223 ("Незаконное изготовление газового и холодного оружия, в том числе метательного оружия").
— Это ж просто абсурд! — кипятится теперь Борис.— Да для чего все это нужно милиции?! Можно предположить, например, что они мне за что-то мстят. Но помилуйте, за что мне мстить? Какие у нас могли быть общие дела? Да и вообще, смотрите, как все было. Меня задержали 27 января в половине первого дня, а обыск провели поздним вечером. С обыском не торопились — я думаю, чтобы дождаться закрытия суда и сделать все без его разрешения. А на следующее утро поставили суд в известность о свершившемся факте и показали мне санкцию на обыск. Не сомневаюсь, что судья подмахнула ее задним числом.
Следственные кульбиты
— Да вы поглядите, что они здесь понаписали! — художник Мельников показывает мне копии милицейских протоколов.— Тут говорится, что в ходе обыска у меня изъяты два деревянных кистеня, булава деревянная, кистень с металлическим подвесным элементом и деревянной рукояткой, два каменных подвесных элемента для кистеня, ножи с каменным лезвием и деревянными рукоятками, ножи каменные и каменный топор.
Честно говоря, я в этом вопросе не то чтобы эксперт, я вообще разговоры про каменные топоры и ножи последний раз слышал в мультфильме про семейку Флинстоунов. Они, если помните, мучаются разного рода проблемами в каменном веке.
Но, что бы там ни приключалось с Флинстоунами, мне лично кажется, что эти их инструменты не получили особого распространения у современных преступных элементов, как, впрочем, и деревянные кистени и булавы. Черт его знает почему! Может, пистолет ТТ, который стоит всего-то чуть дороже, все же поудобнее?
— А я ведь, знаете, для палиц брал заготовки из липы и приклеивал к ним каменные зубцы. Липа мягкая, легко поддается обработке,— продолжает оправдываться Мельников, не подозревая, что я и так на его стороне.— У меня даже из-за этого возникли технические проблемы. Зубцы, знаете, не держались. А кистени я вообще делал из деревянных шаров — напылял краску, чтобы было похоже на металл. А в протоколе написано, что они металлические. Рукоятки и цепочки покупал в хозяйственном магазине, красил.
В общем, теперь Мельников готов рассказать все свои секреты. Ну, мне-то они не очень и нужны, я же не собираюсь повторять его подвиг. А он все талдычит:
— Шипы для кистеней тоже делал из подручных средств, прикреплял к деревянным шарам мебельными гвоздями. Каменные топоры и ножи точил напильником из каменных заготовок, подбирал их на дороге или находил на даче.
Лично мне Мельникова уже жалко. Он ведь на что, в сущности, идет ради правды? На раскрытие всех своих рецептов. В прежние времена люди со скал бросались, а как варить мед, чужакам не рассказывали. А Мельников все рассказывает. И если его все-таки на свободе оставят, то любой ему конкуренцию сможет составить — бери журнал, читай его объяснения и строгай эти палицы с булавами. Вот только не факт, что Мельникова оставят на этой самой свободе.
— Обыск у меня проводила дознаватель в присутствии двух понятых,— продолжает он свой рассказ.— Это, знаете, наши соседи. Ну, вот. Милиционеры забрали тогда еще два моих охотничьих ружья. Я ведь охотник с многолетним стажем, и у меня есть разрешение на ношение охотничьего оружия. Карабин и двустволку мне вернули, зато всю допотопную бутафорию приобщили к делу в качестве вещественных доказательств. Но вот, понимаете, если суд вынесет обвинительный приговор, разрешения на оружие у меня отберут. Да-а, этого будет действительно жаль. Как себя помню, всегда охотился. А дознаватель Данилова мне как-то сказала, между прочим, что, если я буду признан судом невиновным, она очень обрадуется, потому что я произвел на нее хорошее впечатление! Но при этом она утверждает, что следствие собрало все возможные доказательства моей вины.
Палица "Алеша Попович"
Почти два месяца изъятое у Бориса Мельникова исследовали в криминалистическом отделе УВД ЗАО Москвы. Должен сказать, что эксперты потрудились.
— В заключении экспертов написано, к примеру, что — обратите, пожалуйста, на это внимание — при ударе палицы о жестяные банки они сминаются, а при ударе о ветки деревьев сбивается кора. Разве это показатель? Я жестяную банку и сам рукой сомну.
Тут я с Мельниковым согласен. Я тоже сомну. И что же, я представляю опасность для общества? Я и кору с деревьев могу сбить. И что же, родителей моих теперь под суд?
— А еще там написано, что заготовки для палиц, изъятые в ходе обыска, специально проверялись, не являются ли они заготовками для бейсбольных бит,— не унимается Мельников.— Но, по мнению экспертов из РОВД, для бит они не годятся — слишком легкие. И — обратите внимание — значит, "предназначены для поражения живой силы". По поводу изъятых рукояток для палиц там вообще сказано, что это "полуфабрикаты для изготовления холодного оружия". Но понимаете, насколько мне известно, таких вещдоков, полуфабрикатов для изготовления холодного оружия, не может быть в процессуальной практике, и они не могут быть приобщены к делу.
У меня уже нет сил следить за процессуальными тонкостями дела, так меня поразило сообщение про проверку заготовок на предмет их потенции стать бейсбольными битами. То есть, если я правильно понял материалы дела, будь заготовки для палиц заготовками для бит, так дело бы закрыли. Но ведь бейсбольная бита, насколько я ее себе представляю (по кинофильмам про мафию, конечно, и по сводкам криминальной хроники),— это же страшнейшее оружие, которым был отправлен на тот свет не один человек. Но вот что странно: ни одного производителя бейсбольных бит не посадили! И даже ни одного продавца. А они ведь — в каждом спортивном магазине, открою я тайну оперативникам из Западного округа. Даже на пустырь никого выманивать не придется.
Борис Мельников, не обращая внимания на мою задумчивость, тем временем показывает сертификат на его палицу, который ему выдали в Экспертно-криминалистическом центре МВД России.
— Смотрите, здесь написано, что моя палица — это сувенирное изделие под названием "Палица 'Алеша Попович'". Она соответствует ГОСТу: бьющая часть изготовлена из липы, мягкотелая, а гранитные камни приклеены. А еще я обратился в Федеральный центр судебной экспертизы при Минюсте, и там согласились вынести заключение по поводу изъятого у меня "холодного оружия". Это высшая экспертная инстанция, и я не сомневаюсь, что там вынесут абсолютно логичное и справедливое экспертное заключение.
Смертельная мясорубка
После разговора с Мельниковым я долго не мог придти в себя. Как же быть с битой? А с моими родителями?
Честно скажу, Марк Сонис, эксперт Федерального центра судебных экспертиз, не очень-то меня успокоил: сказать прямо, что изъятое у Мельникова не является оружием, он не может.
— Это довольно сложный вопрос, что такое холодное оружие и что такое предметы, имитирующие холодное оружие,— рассуждает Сонис.— Тут можно спорить. Проблема серьезная, хотя в последнее время она несколько увяла в связи с изменениями в УК и более четкой работой служб сертификации МВД. Раньше очень разные ножи, например, даже не определялись, а безосновательно признавались экспертами холодным оружием. Теперь такое, слава богу, случается реже.
Такое мне было приятно слышать. Бальзамом на мои личные раны прозвучали и слова Марка Сониса о том, что даже если неким предметом можно убить, это еще не повод для признания этого предмета оружием.
— Это неправильный признак, который может быть положен в основу неправильного решения,— поясняет он.— Любой сельхозинвентарь, например, слесарный инструмент или, наконец, лом — это предметы, которыми легко можно человека убить. Но ведь от этого они не становятся оружием. Я даже знаю один случай, когда человека убили мясорубкой. Ну и что? А в деле Бориса Мельникова, скорее всего, имела место просто низкая квалификация милицейских экспертов.
Марку Сонису хорошо так смело говорить про низкую квалификацию милицейских экспертов. Вот Борис Мельников о милиционерах теперь высказывается гораздо осторожнее. Потому что дело его поступило в Никулинский районный суд Москвы, который должен был на прошлой неделе приступить к его рассмотрению. И приступил бы, если бы не заболел адвокат Мельникова.
А Мельникову, между прочим, грозят два года тюрьмы — за палицы, которые даже для бейсбола не годятся.