COVID-19 — ключевое событие года — на политику санкций оказал практически нулевой эффект. Призывы лидеров целого ряда стран, включая РФ, отказаться от нее были в основном проигнорированы. США опубликовали список гуманитарных исключений из санкционных режимов, но многие из них существовали и ранее. Некоторые изъятия обнародовал ЕС. Швейцария совместно с США запустила механизм финансовых трансакций в отношении Ирана (SHTA). Первые трансакции осуществил и европейский механизм для расчетов с Тегераном INSTEX. Но все это утонуло в рутине — введении новых ограничений, расследованиях, судебных процессах, контрмерах...
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Гвоздь сезона — эскалация санкций США против КНР. Проблемы намечались давно. Но в 2020 году Вашингтон прорвало.
Санкции вводились против китайских чиновников, госведомств и компаний из-за позиции США по автономии Гонконга и правам человека. К уже привычным атакам на Huawei добавились запреты на WeChat и TikTok (впрочем, оба запрета были приостановлены американскими судами). Впечатляет масштаб экспортных ограничений. Американцы блокируют поставки процессоров и других высокотехнологичных продуктов для китайских фирм. Так называемым китайским военным компаниям запрещен доступ к американскому капиталу. Речь о крупных промышленных и технологических компаниях, которые в теории могут сотрудничать с военными. Сам Китай переходит к активной политике контрмер. Уход Трампа из Белого дома не изменит курс санкционной войны.
России вряд ли стоит питать иллюзии в связи с «отвлечением» Америки на Китай. Санкции против Пекина нисколько не мешают вводить ограничения и против РФ. США наращивают давление на «Северный поток 2». Дело Навального привело к санкциям ЕС против нескольких российских должностных лиц, но торговые и корпоративные связи они не затронули. Вашингтон санкции по этому делу пока не ввел, но рисков здесь больше — от новой редакции «кремлевского списка» до ограничений в отношении обязательств российского суверенного долга. Выборы президента США пока не привели к эскалации по теме «российского вмешательства». Но ее исчерпание с лихвой может компенсировать скандал со взломом компьютерных систем в США. В США вновь указывают на Россию. Доказательств не предъявляют. Но санкции — политическое решение. Подозрений вполне достаточно. А бизнес остается заложником большой политики.
Если контроль риска уже введенных санкций — это вопрос эффективной правовой и политической экспертизы, то появление новых можно уподобить смерчу или урагану. Он будет, но неясно, когда, в каком виде и с какими последствиями.
Своим чередом развивается российская политика противодействия зарубежным ограничениям. Изменения в Арбитражный процессуальный кодекс теперь дают возможность российским лицам под санкциями переносить хозяйственные споры в суды РФ. Расширяется охват национальной системы платежных карт. Появляются законодательные инициативы о развитии специальных экономическим мер. Принимаются осторожные меры по дедолларизации. Вместе с тем в деле адаптации экономики к зарубежным санкциям, равно как и в вопросе наших ответных мер, остается масса нерешенных задач. Среди них — взаимодействие органов власти, разработка законодательства об ответственности за нарушение российских режимов, развитие практики финансовых санкций, модернизация визовых ограничений, взаимодействие с союзниками и партнерами за рубежом, совершенствование экспертизы. Санкции будут с нами годы и десятилетия независимо от политической конъюнктуры. А значит, остающиеся пробелы придется заполнять.