В ноябре новый фильм Абеля Феррары «Сибирь» вышел в прокат на видеосервисе Wink. «Ъ-Арт» встретился с режиссером и поговорил об искусстве кино, локдауне и географии.
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
—У нас, у русских, точно есть яркие ассоциации со словом «Сибирь», а какие они у вас?
—А у вас?
—Ну, каждый свои перечислит. Мои такие, одно немного странное,— снег, темнота и добрые люди. А у вас?
—Я американец. Для меня это место изгнания, холод, магия. Ну а если говорить, почему я так назвал фильм, то это было хорошее и очень подходящее слово. Фильм во многом про язык. Про использование языка и трудности перевода. И «Сибирь» подходит еще и тем, что слово понятно на разных языках, звучит похоже. Понятное всем и мощное слово.
—Но вы никогда не были в Сибири?
—Нет.
—Как и когда началась история фильма? В 2015 году?
—Она началась, когда я закончил «Пазолини». Я оставил Нью-Йорк, переехал жить в Рим. С «Пазолини» была долгая и сложная история. И потом я просто начал писать. Сел и начал писать как пишется. Мне сложно сказать, почему Уиллем Дефо, почему в каком-то богом забытом месте, почему я решил назвать это место Сибирью. Просто так написалось. Не знаю почему, да и не хочу знать. Все, на самом деле, началось с идеи двух героев.
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
—Главный герой Уиллем Дефо, сколько уже фильмов с ним вы сняли?
—Шесть или семь, не знаю.
—А кто Уиллем Дефо в «Сибири», кто его персонаж? Я где-то читала, что это он сам?
—Уиллем тут материал, на котором все строится.
—В фильме несколько языков. При этом вы решили, что они не должны переводиться — что при переходе на другой язык не будет субтитров. Каждый поймет то, что поймет. Почему?
—А почему должен быть перевод? Если герой фильма не понимает, когда кто-то говорит, почему зрители должны понимать?
—Ну это справедливо, только если мы говорим об англоязычной аудитории, которая не знает других языков. Российский зритель понимает то, например, что в фильме сказано по-русски.
—Каждый поймет часть на тех языках, которые знает. Вообще игра с языками в фильме — вещь сложная. «Пазолини» был на итальянском и английском. Как и «Томмазо». Если субтитры присутствуют весь фильм, то это нормально, ты привыкаешь к ним и перестаешь обращать слишком много внимания. Но если они будут появляться в какой-то момент для конкретного диалога, то для меня как для режиссера они дезориентируют, отвлекают. У тебя цельная картинка, и вдруг появляется какой-нибудь субтитр «Привет», который все рушит. Зачем? Почему это слово и его перевод так важны? Когда я смотрю на картинку, я смотрю на картинку. Если на ней появляются слова, я начинаю смотреть на слова. И вообще: насколько большими или маленькими должны быть эти буквы? Где их расположить? Особенно если в кадре снег.
Режиссер Абель Феррара
Фото: Ксения Угольникова
Режиссер Абель Феррара
Фото: Ксения Угольникова
Ну и потом если зритель все будет понимать, а герой — нет, то он для зрителя будет выглядеть каким-то умственно отсталым, зритель не прочувствует его реакцию.
—Ну то есть каждый получит свой опыт в зависимости от того, какие языки знает.
Так с каждым фильмом. Даже если все будет переведено, у представителей разных культур будут разные ассоциации, коды. Как и слово «Сибирь» — оно может быть воспринято по-разному.
—А это слово было с самого начала проекта или потом осенило?
С начала.
—У вас в фильме есть говорящая рыба, насколько я знаю, за этим образом стоит интересная история.
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
—Это реальная история 2003 года, можете погуглить: «говорящий карп». Это случилось за пределами Нью-Йорка, в маленьком городке, там была рыбная лавка. Через их руки проходило очень много рыбы, и вот одна заговорила, когда ее вспарывали. И они рассказали историю, и в магазин начало приходить много народу. Кто-то как на паломничество, кто-то не верил и приходил убедить себя в этом. Это стало вирусной историей до интернета. Сами бедные ребята из лавки потом говорили, что жалели, что когда-то рассказали историю. Она просто мешала им работать.
—Как, по-вашему, коронавирус повлиял на индустрию кино?
—Он прикончил ее! Несколько месяцев не снимается кино, кинотеатры закрыты…
—А в творческом плане? Мы в будущем увидим много фильмов про коронавирус?
—Я снимаю один, прямо сейчас. Это фильм «Zeros and Ones».
—Сам карантин вы провели в Риме, каково это было?
—Я отнесся ко всему как к игре. Ну и я занимался «Сибирью», потом у меня был проект с Saint Lauren — документальный фильм «Sportin’ Life».
Ну а кроме того, я провел много времени со своей пятилетней дочерью, потому что она не могла пойти в школу,— это было здорово. Так что мне было куда поехать на съемки, мне было очень удобно монтировать — я был сфокусирован на процессе. Но это не отменяет того, что все это жуткое бедствие: экономика разрушена, люди умирают — и это не изменится завтра. Чудо, что я, например, на свою премьеру в Москве смог попасть этой осенью. Это было непросто.
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
Кадр из фильма «Сибирь», 2020 год
Фото: Port au Prince Pictures
—Вернемся к «Сибири». Вы ее не снимали в Сибири?
—Нет, в итальянских Альпах. Потому что всегда воображал, что в Сибири есть горы, хоть, как оказалось, их там и нет. Первое место, которое я выбрал для съемки, была Миннесота, но я обнаружил, что там нет гор, и отмел его. Так что этот фильм научил меня двум вещам: ни в Сибири, ни в Миннесоте гор нет.