Событие недели — "Последний ужин" (The Last Supper, 1995) Стейси Тайтла, название которого, конечно же, надо переводить как "Тайная вечеря" (7 февраля, НТВ, 1.10 ***). С художественной точки зрения не бог весть какое кино, но оно вызвало невиданное умственное напряжение у прогрессивной молодежи Старого и Нового Света, о чем до сих пор можно судить по наивным откликам в сети: так и слышно, как скрипят извилины у высказывающихся в чате студентов. "Последний ужин" действительно отличается от прочей американской, в том числе и независимой, продукции, заранее знающей ответ на любой моральный тест. Уважения заслуживает попытка режиссера разрубить гордиев узел, ответить на давным-давно сформулированный вопрос: "Вы встретили Гитлера в венской пивной и выслушали его вполне сформировавшиеся взгляды, скажем, на варианты решения еврейского вопроса. Имели бы вы право и смогли бы вы убить его, еще ни в чем не виновного, зная, к чему эти воззрения приведут?" Несколько режиссеров уже ставили фильмы на эту тему. Фрэнклин Шеффнер в триллере "Мальчики из Бразилии" (The Boys from Brasil, 1978) рубанул сплеча: мочить не глядя, даже в колыбели. На этот же вопрос отвечал в своем авторском, взвинченном стиле Элем Климов в "Иди и смотри" (1985). Мальчик, переживший Хатынь, стрелял в одну за другой фотографии все более и более молодого Гитлера, но не находил сил выстрелить в Гитлера-младенца на руках у матери. Стейси Тайтл, представитель молодых американских "независимых", взялся за дело прагматично: замаскировал схоластическую дискуссию о динамике зла под фильм ужасов, да еще самого пошлого толка, вроде "я знаю, что вы делали прошлым летом". Гром гремит, земля дрожит, каркает ворон, машина двух молодых людей буксует, мужлан-водила выручает их и в знак благодарности приглашен разделить ужин. Получилось как всегда: слово за слово, гостя прикончили, труп спрятали, неприятных эмоций не испытали, решили продолжить. Энная история о яппи, органично превратившихся в душегубов. Но не все так просто. Ночной гость подписал себе смертный приговор, когда оказался подлым расистом, антисемитом, гомофобом и врагом абортов. А пять приятелей, среди которых афроамериканец, еврей и гей, прикончили его, конечно, под горячую руку, но политически корректно. И убивать за еженедельным ужином они решили не абы кого, а только ультраправых. Впрочем, все относительно: заслужить смертный приговор может и женщина, признавшаяся, что не любит "Над пропастью во ржи". Только на каждого хитрого антифашиста найдется почти что настоящий Гитлер, которого ребята неосторожно позовут в гости на последний то ли для него, то ли для них ужин. Фильм оставляет странное впечатление: то ли памфлет (не то правый, не то левый) притворился образцом дурацкого черного юмора, то ли хоррор корчит из себя интеллектуальную провокацию. Но можно вывести из фильма и вполне здравую, хотя немодную мораль: терпимость должна распространяться и на чужую нетерпимость. Той же наивной вульгарностью, только похорошевшей за сорок лет, дышит фильм ремесленника Джорджа Шермана "Тревожная кнопка" (Panic Button, 1964) (11 февраля, "Культура", 1.25 **). История французского гангстера, лихорадочно ищущего способы ухода от налогов и открывающего сенсационную возможность отмывать доходы, кажется иногда черновиком гениальных "Продюсеров" (The Producers, 1968) Мела Брукса. Но смотреть его стоит только ради исполнителя главной роли, шансонье Мориса Шевалье (1888-1972), хотя актер он не великий. Этот бывший герой бурлескных комедий 1910-х годов, цирковой акробат, заключенный немецкого лагеря для военнопленных, был признан американскими режиссерами и зрителями в качестве воплощения истинно галльского духа, назначен на роль "образцового француза", что обеспечило ему неплохую голливудскую биографию. Самое смешное, что Шевалье не просто казался, но и был таким образцовым парижанином, в меру гламурным, в меру популистским, поверхностным и элегантным. "Соседка" (La Femme d`a cote, 1981) Франсуа Трюффо кажется жестоким шансоном (7 февраля, ТВЦ, 22.00 ****). Трюффо, эксперт в любви, умел воплощать ее безумие и в трагедии на фоне мировой истории, и в чуть отстраненном нуаре, и в мелодраме. "Соседка" — та самая мелодрама, где любовь неизбежно рифмуется с кровью. Он (Жерар Депардье), живущий размеренной семейной жизнью, узнает в новой соседке (Фанни Ардан) свою прежнюю любовь. Первый поцелуй, которого они сначала тщательно избегают, завершается ее обмороком. Вечеринка на зеленом лужке — разорванным платьем и диким выяснением отношений. Свидание на грани разлуки — вполне по-японски: убийством и самоубийством. Этот фильм был предпоследней режиссерской работой Трюффо, который на закате жизни в кажущихся скромными и несравнимыми с его прошлыми шедеврами фильмах обрел "неслыханную простоту" шансона. К такой же простоте стремится и Бахтиер Худойназаров в "Шике" (2003) (7 февраля, НТВ, 20.00 ***). Его герои — такие же "трудные подростки", как герои первых фильмов Трюффо, да и как сам Трюффо. Они шляются по приморскому городу, влюбляются в юных мачех, рвутся отомстить бросившему их отцу, тусуются с мелким криминалом и мечтают о дорогом костюме из магазинной витрины. Одним словом, очередной фильм о босоногой юности в смутное время. Тем не менее что-то мешает разделить с режиссером его искреннее сочувствие героям. И это "что-то" — разрыв между маячащими на экране реалиями и интонацией фильма. Все детали — сугубо актуальные. Интонация же, коллизии, отношения между героями и их реакции — старообразные, свойственные скорее быту и кинематографу если не 1950-х, то уж 1960-х годов точно.
Телекино с 6 по 12 февраля
Событие недели — "Последний ужин" (The Last Supper, 1995) Стейси Тайтл
Событие недели — "Последний ужин" (The Last Supper, 1995) Стейси Тайтла, название которого, конечно же, надо переводить как "Тайная вечеря" (7 февраля, НТВ, 1.10 ***). С художественной точки зрения не бог весть какое кино, но оно вызвало невиданное умственное напряжение у прогрессивной молодежи Старого и Нового Света, о чем до сих пор можно судить по наивным откликам в сети: так и слышно, как скрипят извилины у высказывающихся в чате студентов. "Последний ужин" действительно отличается от прочей американской, в том числе и независимой, продукции, заранее знающей ответ на любой моральный тест. Уважения заслуживает попытка режиссера разрубить гордиев узел, ответить на давным-давно сформулированный вопрос: "Вы встретили Гитлера в венской пивной и выслушали его вполне сформировавшиеся взгляды, скажем, на варианты решения еврейского вопроса. Имели бы вы право и смогли бы вы убить его, еще ни в чем не виновного, зная, к чему эти воззрения приведут?" Несколько режиссеров уже ставили фильмы на эту тему. Фрэнклин Шеффнер в триллере "Мальчики из Бразилии" (The Boys from Brasil, 1978) рубанул сплеча: мочить не глядя, даже в колыбели. На этот же вопрос отвечал в своем авторском, взвинченном стиле Элем Климов в "Иди и смотри" (1985). Мальчик, переживший Хатынь, стрелял в одну за другой фотографии все более и более молодого Гитлера, но не находил сил выстрелить в Гитлера-младенца на руках у матери. Стейси Тайтл, представитель молодых американских "независимых", взялся за дело прагматично: замаскировал схоластическую дискуссию о динамике зла под фильм ужасов, да еще самого пошлого толка, вроде "я знаю, что вы делали прошлым летом". Гром гремит, земля дрожит, каркает ворон, машина двух молодых людей буксует, мужлан-водила выручает их и в знак благодарности приглашен разделить ужин. Получилось как всегда: слово за слово, гостя прикончили, труп спрятали, неприятных эмоций не испытали, решили продолжить. Энная история о яппи, органично превратившихся в душегубов. Но не все так просто. Ночной гость подписал себе смертный приговор, когда оказался подлым расистом, антисемитом, гомофобом и врагом абортов. А пять приятелей, среди которых афроамериканец, еврей и гей, прикончили его, конечно, под горячую руку, но политически корректно. И убивать за еженедельным ужином они решили не абы кого, а только ультраправых. Впрочем, все относительно: заслужить смертный приговор может и женщина, признавшаяся, что не любит "Над пропастью во ржи". Только на каждого хитрого антифашиста найдется почти что настоящий Гитлер, которого ребята неосторожно позовут в гости на последний то ли для него, то ли для них ужин. Фильм оставляет странное впечатление: то ли памфлет (не то правый, не то левый) притворился образцом дурацкого черного юмора, то ли хоррор корчит из себя интеллектуальную провокацию. Но можно вывести из фильма и вполне здравую, хотя немодную мораль: терпимость должна распространяться и на чужую нетерпимость. Той же наивной вульгарностью, только похорошевшей за сорок лет, дышит фильм ремесленника Джорджа Шермана "Тревожная кнопка" (Panic Button, 1964) (11 февраля, "Культура", 1.25 **). История французского гангстера, лихорадочно ищущего способы ухода от налогов и открывающего сенсационную возможность отмывать доходы, кажется иногда черновиком гениальных "Продюсеров" (The Producers, 1968) Мела Брукса. Но смотреть его стоит только ради исполнителя главной роли, шансонье Мориса Шевалье (1888-1972), хотя актер он не великий. Этот бывший герой бурлескных комедий 1910-х годов, цирковой акробат, заключенный немецкого лагеря для военнопленных, был признан американскими режиссерами и зрителями в качестве воплощения истинно галльского духа, назначен на роль "образцового француза", что обеспечило ему неплохую голливудскую биографию. Самое смешное, что Шевалье не просто казался, но и был таким образцовым парижанином, в меру гламурным, в меру популистским, поверхностным и элегантным. "Соседка" (La Femme d`a cote, 1981) Франсуа Трюффо кажется жестоким шансоном (7 февраля, ТВЦ, 22.00 ****). Трюффо, эксперт в любви, умел воплощать ее безумие и в трагедии на фоне мировой истории, и в чуть отстраненном нуаре, и в мелодраме. "Соседка" — та самая мелодрама, где любовь неизбежно рифмуется с кровью. Он (Жерар Депардье), живущий размеренной семейной жизнью, узнает в новой соседке (Фанни Ардан) свою прежнюю любовь. Первый поцелуй, которого они сначала тщательно избегают, завершается ее обмороком. Вечеринка на зеленом лужке — разорванным платьем и диким выяснением отношений. Свидание на грани разлуки — вполне по-японски: убийством и самоубийством. Этот фильм был предпоследней режиссерской работой Трюффо, который на закате жизни в кажущихся скромными и несравнимыми с его прошлыми шедеврами фильмах обрел "неслыханную простоту" шансона. К такой же простоте стремится и Бахтиер Худойназаров в "Шике" (2003) (7 февраля, НТВ, 20.00 ***). Его герои — такие же "трудные подростки", как герои первых фильмов Трюффо, да и как сам Трюффо. Они шляются по приморскому городу, влюбляются в юных мачех, рвутся отомстить бросившему их отцу, тусуются с мелким криминалом и мечтают о дорогом костюме из магазинной витрины. Одним словом, очередной фильм о босоногой юности в смутное время. Тем не менее что-то мешает разделить с режиссером его искреннее сочувствие героям. И это "что-то" — разрыв между маячащими на экране реалиями и интонацией фильма. Все детали — сугубо актуальные. Интонация же, коллизии, отношения между героями и их реакции — старообразные, свойственные скорее быту и кинематографу если не 1950-х, то уж 1960-х годов точно.