Когда на Западе принялись валить и топить памятники героям прошлого, молодежь из индийской общины за рубежом азартно включилась в битву с колониальным наследием. Но когда под лозунгом Black Lives Matter взялись за статуи Махатмы Ганди, задумалась: а кто решает, чья жизнь имеет значение?
Аббат Фариа в Гоа. Давно стоит и никому не мешает
Фото: Alamy / DIOMEDIA
Аббат Фариа в Гоа. Давно стоит и никому не мешает
Фото: Alamy / DIOMEDIA
Еще индийцы активно требуют убрать статуи Роберта Клайва, которого называют «покорителем Индии». Понятно почему: полковник Клайв стал героем Британии, когда его отряд из 800 европейцев и 2200 индийских сипаев разгромил 75-тысячную армию бенгальского правителя Сираджа уд-Даулы в битве при Плесси в 1757 году. В итоге под властью английской короны оказалась значительная часть Индии, эту битву Лондон назвал началом британского владычества в Индии, а полковника стали называть Клайв Индийский.
В Англии, по крайней мере, две его статуи — в Шрусбери и в Лондоне. Убрать требуют обе. «Он насиловал и грабил Индию и совершал преступления, которые были чрезмерны даже в XVIII веке»,— заявили авторы петиции за уничтожение его статуй. Насколько позволяют судить исторические свидетельства, Клайв был отличным воякой, но к нему лично много вопросов: к примеру, государственную сокровищницу Бенгалии после той самой победы под Плесси он грабил лично. Показательно, что за «подвиги» такого рода его осудили в самой Британии. Вероятно, и нынешняя петиция принята к рассмотрению, и «покоритель Индии» может остаться без монументов.
Впрочем, к возмущению многих индийцев гнев крушителей памятников оказался направлен и на статуи лидера индийского национально-освободительного движения Махатмы Ганди: в Вашингтоне его памятник обрызгали краской, написали на нем «расист». Появилась петиция с требованием убрать монументы «расиста Ганди» не только из Вашингтона, но и из других мест, в частности из английского Лестера. Петиция за «изгнание Ганди» собрала тысячи подписей. Проповедника ненасильственного сопротивления назвали «фашистом» и «сексуальным хищником», который в личной переписке позволял себе фразы типа «примитивные кафры», «дикие африканцы» и иные по нынешним временам неполиткорректные высказывания. Индийцы и другие жители Лестера даже выходили на символическую акцию защиты монумента (ответная акция противников монумента анонсирована, но пока не состоялась).
Обошлось, впрочем, без низвержений: Ганди в Европе и США устоял — по крайней мере, пока. В Вашингтоне его монумент отчистили от оскверняющих надписей и торжественно открыли заново. Однако сама история с его монументами заставила в Индии многих задуматься о том, как и зачем сегодня воюют с памятниками. Тем более что у этой страны и свой богатый опыт борьбы с монументами колониализма.
Вице-короли в ссылке
Итоги индийской борьбы с памятью о колонизаторах можно видеть воочию на окраине Нью-Дели в Парке коронации. Вскоре после того, как в 1947-м Британская Индия получила независимость (и тут же распалась на Индию и Пакистан), в индийской столице начали валить памятники вице-королям и генерал-губернаторам. Главным врагом был памятник королю Георгу V — первому (и последнему) действующему монарху Британской империи, посетившему Индию. В 1911-м Георг прибыл в Дели и провел здесь королевский дарбар — праздничную встречу. В город тогда явились все раджи и махараджи, низамы и малики, все правители княжеств и земель и клялись, клялись, клялись в верности короне. В знак признательности монарх, которого тогда короновали императором Индии, провозгласил перенос столицы своей главной колонии из Калькутты в Дели.
Но не прошло и 40 лет, как британцы ушли, а памятник королю свалили с постамента, где он стоял в центре новой столицы — Нью-Дели, построенной, к слову, по его приказу.
Старый постамент до сих пустует — вроде бы на него хотели поставить статую Ганди, но что-то не задалось. А короля свезли на окраину — на пустырь, где некогда стоял его шатер и он проводил дарбар, выслушивая пышные клятвы. Теперь Георг с отбитым носом (валили статую лицом вниз) смотрит на обелиск, сооруженный в честь его же визита.
Со временем его величество решили окружить статуями бывших колонизаторов, а Парк коронации превратить в памятный комплекс о колониальных временах. Приготовили 19 постаментов из красного гранита для вице-королей и генерал-губернаторов, но занято всего пять: часть статуй украли и, говорят, пустили на мраморную крошку, а то и просто разбили. Парк приходил в запустение, но в 2005-м власти Нью-Дели решили его подновить. Пустые постаменты убрали, территорию благоустроили — готовились отметить 100-летие переноса столицы в 2011 году. Но передумали: было сообщено, что «Дели был столицей и до британцев, остается и после них, так что этот день праздновать не стоит». Запланированную экспозицию так и не открыли.
Свидетельствую: с тех пор, как я видел эти статуи в первый раз лет 10 назад, их лица стали более поврежденными. Не представляю, кому пришло в голову лазить на постаменты и лупить чем-то тяжелым по мраморным головам, но лики вице-королей выглядят жутковато. Ощущение такое, что борьба с памятниками продолжается — уже не как акт возмездия, а просто потому, что их некому защитить.
Неприкосновенный Фариа и крамольный Камоэнс
Впрочем, есть у Индии и более гуманный опыт борьбы со статуями. Когда в 1961 году тогдашний премьер Джавахарлал Неру ввел войска в заморскую территорию Португалии — Гоа, после чего этот «райский штат» стал частью независимой Индии, памятникам португальским колонизаторам тоже досталось.
Устояла с португальских времен лишь одна статуя — небезызвестному аббату Фариа, герою романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». Монумент стоит в столице штата Панаджи и представляет аббата, простершего руки над лежащей женщиной, что, если не знать его истории, производит неоднозначное впечатление. На самом деле Жозе Куштодиу де Фариа был гоанцем, выросшем в индийской семье, принявшей католичество, хотя Дюма упорно называл его итальянцем. Он появился на свет в Кандолиме — сегодня это одно из самых популярных курортных мест. Был ревностным христианином, но как гоанец выступал за независимость и даже принял участие в каком-то мятеже, за что и попал под арест. Но знаменит другим — тем, что стал пропагандировать и практиковать гипноз и лечение внушением, чему будто бы научился у индийских брахманов.
Монумент в Панаджи представляет аббата в момент, когда он пассами погружает пациентку в гипнотический сон. Кстати, умер настоящий Фариа не в замке Иф, а в парижской тюрьме в 1819 году (куда попал за участие в очередном бунте) и ни о каком кладе знать ничего не знал. Зато после смерти аббату повезло: он остался на площади. Хотя другие персонажи португальской поры с улиц Панаджи исчезли. Например, завоеватель Гоа Афонсу де Албукерке стоит в музее старого города. Там же и трехметровый Луиш де Камоэнс — знаменитый поэт. На площади его не оставили, ведь он воспевал завоевателей здешних мест. То есть, колонизаторов. Вот только топить его статую никто не призывал. Как и статуи других португальцев. Несмотря на разгул принудительной политкорректности в мире, в Индии эти фигуры воспринимают все-таки как часть ушедшей истории, а не как объект современной политики.