Продать тело Ленина с аукциона и тестировать вакцину на заключенных — Владимир Жириновский выступил с очередными громкими инициативами. Геннадий Зюганов в ответ на предложения лидера ЛДПР относительно судьбы вождя мирового пролетариата ответил кратко: «Сейчас не время для свар». Политический обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Дризе считает, что дела у так называемой системной оппозиции идут не лучшим образом.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Владимир Жириновский остается верным себе. Лидер ЛДПР в последнюю неделю – две делает много ярких красивых заявлений. Сначала Владимир Вольфович решил инициировать общественную дискуссию на тему роспуска Совета Федерации, увольнения чиновников и даже депутатов. Затем пошел в атаку на коммунистические ценности — предложил продать мумию Ленина, а деньги направить в бюджет. Ну и, наконец, из самого последнего — тестировать вакцину от вируса на заключенных. И даже на себе, если уж на то пошло.
«”Вектор” проводит опыты на мышах. Это хорошо, но надо испытывать быстрее на людях. Добровольцы, я вас уверяю, те, кто находятся в местах лишения свободы, за снижение срока нахождения в тюрьме или в лагере в два раза, они с удовольствием согласятся, чтобы на них испытали новые препараты, лекарства, вакцину против коронавируса. Ему 10 лет сидеть. Мы ему скажем: вот в лаборатории два-три месяца будут испытывать новый препарат, но срок твой сокращается в два раза, будешь сидеть только пять лет. Тысячи людей откликнутся, и именно добровольцы. Это нужно делать», — подчеркнул Владимир Жириновский.
Активность Жириновского понятна — ему просто необходимо периодически напоминать о своем существовании. Дело в том, что коронавирус рискует похоронить российские политические партии. И особенно это касается так называемой системной оппозиции — в какой-то момент могло показаться, что их лидеры совсем скрылись в пучине самоизоляции и рискуют оттуда не вернуться. Геннадий Зюганов запомнился возложением цветов к мавзолею своего вождя как раз на фоне карантина и запретов выходить на улицу. Что касается «Справедливой России», на федеральном уровне партия давно уже не в мейнстриме. В регионах, как пишут с мест, активности у них больше, но так чтобы повести за собой массы, до этого далеко. Владимир Вольфович, как это было сказано выше, держится на своих ярких афоризмах. Однако у него есть еще и партия, а она, скажем так, не очень заметна. «Единая Россия» при всей своей неоднозначности и отсутствии прорывных идей, так или иначе выживет за счет административного ресурса, ей не дадут утонуть — вытащат.
А вот что касается остальных, здесь трудности на лицо. По сути дела люди хотят двух простых вещей: не заболеть и сохранить заработок. Продажа мумии Ленина с аукциона в этом вряд ли поможет. И тем более тестирование вакцины на заключенных в обмен на их условно-досрочное освобождение. Жестко критиковать, разоблачать, хватать за руку коррупционеров, идти в больницы волонтерами, помогать врачам и нянечкам, — немногие на такое способны. Уж точно не системная оппозиция. А если так, то предложить электорату нечего. Следить за допвыплатами медикам — так этим правительство занимается и даже президент. Все коронавирусные ниши, более-менее выигрышные в политическом плане, заняты.
Мир после пандемии меняется, и старая повестка постепенно иссякает. Найти себя в новом качестве крайне непросто. Что же тогда делать, неужели просить у администрации президента взять на буксир? Ну а что еще остается?
В целом для российской политической системы это хорошо. Это называется обновление поневоле. Тем более, что, положа руку на сердце, все эти системные партии уже лет 10 как нуждаются в реформировании. Можно, конечно, ничего и не менять, но избиратель просто перестанет ходить на выборы. И никакие электронные, по почте и другие виды голосований не помогут. И даже создавать новые партии административным порядком — это тоже не выход. Если уж у ЕР дефицит идей, с ее-то ресурсом, то новичкам совсем сложно будет. У них же круг тем ограничен. Сложно найти нестандартный ход. Хотя при всем при этом похоронить вождя мирового пролетариата давно пора.