Вчера в Российском университете дружбы народов (РУДН) поминали студентов, погибших во время пожара в вузовском общежитии. Панихиду по ним не устраивали. Хоронить иностранных студентов будут на родине. Однако пока руководство РУДН не может даже сообщить о гибели студентов их родственникам, так как большинство тел до сих пор не опознано.
Траурную минуту молчания в университете объявили ровно в полдень. Она пришлась на конец учебной пары, так что в здании просто включили траурную музыку, и студенты поднимались с мест прямо в аудиториях. От занятий студентов никто специально не освобождал, желающие могли спуститься в холл, где был установлен стенд с текстом соболезнований ректората. Сотрудники ректората к стенду не спустились. Они в это время совещались с министром образования Владимиром Филипповым, который после пожара дважды в день приезжает в университет проводить оперативки.
Доску с соболезнованиями обрамляли черные банты, траурной лентой был перевязан и стоявший рядом российский флаг. Флагов стран, потерявших своих граждан, у стенда не было. Цветов тоже было мало. Один букет в целлофановой обертке принес профсоюз арабских студентов, другой был прислан из американского посольства. Среди студентов, собравшихся в холле, больше было не друзей погибших, а любопытных.
— Хотите, продадим пленку? — предложили студенты из Ингушетии.— Мы живем в общежитии напротив и успели все снять на видеокамеру. Когда увидели дым в соседнем здании, схватили самые ценные вещи — фотоаппараты, телефоны, видеокамеру — и побежали на улицу. Видеокамера пригодилась. Там стекла летели, падали люди.
Ректорат, может быть, и устроил бы панихиду по всем правилам, но из 37 погибших до сих пор удалось опознать только 13. В ректорате объясняют, что чаще всего невозможно определить даже расу погибшего, не то что распознать человека по чертам лица. Рассказывают, что следствие собирается проводить анализ ДНК, так сильно обгорели тела и лица. Из-за трудностей с опознанием ректорат до сих пор не может сообщить о трагедии родственникам погибших. И. о. ректора Дмитрий Билибин говорит, что хоронить погибших будут на родине, но пока за телом в Москву приехала только семья одного погибшего вьетнамского студента.
Одну из погибших кореянок опознал ее двоюродный брат, сотрудник посольства, гражданство остальных пытаются определить с помощью выживших соседей по общежитию и одногруппников.
— В списке погибших есть юноша, вместо имени которого записано "Может быть, Гаити",— рассказывают сотрудники поликлиники университета.— Мы спросили у следователей, что значит это "может быть". Они говорят, что на опознание пришел молодой человек с острова Гаити и сказал, что погибший "похож на земляка".
Господин Билибин не может назвать даже имени девушки из 203-й комнаты, в которой вспыхнул пожар. Он говорит, что девушку долго искали, подозревая в поджоге. Потом нашли в больнице #31. Выяснилось, что, испугавшись пламени, она открыла окно (огонь от этого разгорелся сильнее) и выпрыгнула из него. Комната 203 находилась на втором этаже, поэтому девушка разбилась несильно и смогла даже выговорить название своей страны — Малави.
Об оставшихся в живых ректорат как будто уже позаботился. Господин Билибин сказал, что для всех выживших уже куплены на средства университета тюки с вещами — "от носков до зимних пальто", которые они получат после выхода из больницы. Правда, после этого он упомянул, что дал задание своим помощникам "установить размеры одежды и обуви" тех, кто сейчас в больнице. Поэтому вряд ли вещи уже приготовлены.
Господин Билибин пообещал еще, что помимо бесплатного трехразового питания и 3 тыс. руб., выданных погорельцам на карманные расходы, ректорат возместит пострадавшим стоимость потерянного имущества. Только размеры компенсации определить трудно, потому что пострадавшие устно описывают сгоревшие вещи и по собственному разумению устанавливают их стоимость.
Вчера к и. о. ректора приходили руководители земляческих объединений, которые обвиняли его в том, что университет недостаточно заботился об их безопасности, и намекали даже на возможные иски по факту смерти, которые родственники погибших собираются предъявить университету, подобные тем, которые предъявляли властям родные заложников на Дубровке. Но господин Билибин точно знает, что формально университет никому ничего платить не должен: "У нас есть договоры, подписанные руководством университета и направляющей на учебу стороной. В них нет пункта, обязывающего университет компенсировать потерю трудоспособности или летальный исход".
ЮЛИЯ Ъ-ТАРАТУТА