Rolex и Tudor, как сказал поэт, близнецы-братья. Один всегда старший, другой всегда младший, но, как в хорошей семье, старший помогает младшему, младший преклоняется перед старшим. Закон гор, пусть и швейцарских.
Работник часовой мануфактуры Tudor за работой
Фото: Fred Merz / Tudor
Работник часовой мануфактуры Tudor за работой
Фото: Fred Merz / Tudor
За фейерверком Rolex мы долго не замечали Tudor, в то время как во всем мире — Европе, Азии, Америке — они входили в моду. Тем больше входили, чем больше задумывались покупатели о соотношении цены и качества. С декабря прошлого года эти часы появились и в России, значит, и нам пора про них поговорить.
На женевской штаб-квартире Tudor так прямо и написано — Rolex. Не верь глазам своим? Почему не поверить. Два корпуса стоят рядом, слева делают одни часы, справа — другие. Между двумя корпусами находится все, что их объединяет, чем они пользуются вместе, не только склады, административные службы и кафе-рестораны, но и таможенный пост. Rolex, он же Tudor,— столь важный предмет экспорта, что маркам выдан собственный участок государственной границы. Все необходимые фокусы таможенники проделывают прямо здесь. Все, что хорошо для Rolex, хорошо и для Швейцарии.
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Tudor
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Tudor
Не знаю, первый ли я российский журналист, побывавший на фабрике Tudor, но впечатлений хватит на всех. Вход — как выход в космос: карточка-бейдж для турникета, два тамбура с искусственным воздухом, клейкие дорожки на полу против упорных пылинок. Статическое электричество и плохое настроение оставляем в городе.
Чтобы войти в мастерскую, надо проделать акробатический трюк. По одну сторону барьера вы снимаете свою обувь, по другую — надеваете рабочую. Ноги в процессе не должны коснуться пола, иначе вы пронесете внутрь бациллы расхлябанности.
Tudor Black Bay Chrono Steel & Gold
Фото: Tudor
Tudor Black Bay Chrono Steel & Gold
Фото: Tudor
Мне рассказывают, как здесь устроена работа, и я постепенно проникаюсь суеверным ужасом. «Выдвиньте ящик»,— говорит мастер одному из сборщиков, и я вижу безукоризненно разложенные инструменты. Стоит открыть любой стол, вы увидите точно такие же инструменты, разложенные в таком же порядке. «Вы можете оказаться за чужим столом, и потратите время на обустройство, станете еще перекладывать карандаши, а тут заранее ясно, где степлер, где калькулятор — и никак иначе».
Единственное окошко во внешний мир: лючок конвейера, по которому поступают детали для сборки. По встречке уезжают готовые часы. «Логистическая команда» строго следит за правильной комплектацией сборочных постов: детали, инструменты и рабочие должны встречаться в нужном месте в нужную секунду. Незачем держать на столе или рядом то, что может не понадобиться.
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Tudor
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Tudor
Tudor использует систему, придуманную в середине прошлого века на японских автопредприятиях, которая, по образцу «фордовской системы», называется иногда системой Toyota. В книге Масааки Имаи «Кайдзен. Ключ к успеху японских компаний» описан самурайский путь непрерывного совершенствования производства, которому отдаются и менеджмент, и рабочие. «Кайдзен», «Каген», «Канбан» — эти термины Имаи-сана используются в Tudor не меньше, чем термины часовщиков.
Tudor Black Bay Chrono Steel & Gold, хронограф с мануфактурным механизмом MT5813 (совместная разработка с Breitling на базе В01) с ротором, вращающимся в двух направлениях, и с кремниевым узлом спуска. Запас хода 70 часов. Корпус 41 мм из стали с золотыми деталями на браслете из стали и золота
Фото: Tudor
Tudor Black Bay Chrono Steel & Gold, хронограф с мануфактурным механизмом MT5813 (совместная разработка с Breitling на базе В01) с ротором, вращающимся в двух направлениях, и с кремниевым узлом спуска. Запас хода 70 часов. Корпус 41 мм из стали с золотыми деталями на браслете из стали и золота
Фото: Tudor
«Наш девиз — "Каждая вещь имеет место, и каждое место имеет вещь"»,— удовлетворенно кивает мастер. Все выверено вплоть до размеров тележек, на которых комплекты деталей начинают свое путешествие по мастерской, a готовые часы возвращаются обратно в точку отправления. Высота тележек точно соответствует высоте рабочих столов, не расходуются силы на подъем или спуск детали хотя бы на сантиметр. Положение тележки ручкой вперед или ручкой назад свидетельствует о том, наполняется она или разгружается. Штрих-коды на ней позволяют следить за процессом и направлять детали в точку сборки. То есть тележки — еще и переносчики информации, это не только транспортные единицы, но байты и килобайты своеобразного «сборочного компьютера». Место каждой тележки обведено на полу, если однажды она встанет не так, а поперек, смена пожалеет о том, что родились на свет. Шутка. Шутка?
Конечно, здесь действует система тотального пооперационного контроля, и каждый работник заодно проверяет все операции, произведенные до него, потому что за неполадки ответит тот, кто их не обнаружит. Все это завершается сборкой и строжайшей проверкой не только готовых часов, но и браслета, который делается с такой же точностью.
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Fred Merz / Tudor
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Fred Merz / Tudor
«Если так обстоят дела на Tudor,— спрашиваю я,— что же происходит на Rolex?» «Миссия Tudor — предлагать самые лучшие часы по лучшей цене,— говорит мне генеральный директор Эрик Пирсон.— Это то, чем мы занимаемся с 1926 года, используя технический и производственный опыт нашей группы и применяя одну и ту же философию часового дела на всех ценовых уровнях. То, что вы видите в наших мастерских, очень похоже на то, что происходит на Rolex».
Tudor Black Bay P01, автоматический механизм с 70-часовым запасом хода в стальном корпусе 42 мм. Часы получили премию Challenge на женевском Гран-при 2019 года
Фото: Tudor
Tudor Black Bay P01, автоматический механизм с 70-часовым запасом хода в стальном корпусе 42 мм. Часы получили премию Challenge на женевском Гран-при 2019 года
Фото: Tudor
В течение долгого времени Tudor пользовалась покупными калибрами. Теперь она производит собственные и даже делится ими с другими марками — трехстрелочники покупает Breitling, а частью новой фабрики механизмов Kenissi, построенной в Ле-Локле, вместе с Tudor владеет Chanel. Тем не менее это не часы с усложнениями и не ювелирные часы, это, если можно так выразиться, стандартные часы, но сделанные именно так, как должны делаться часы в Швейцарии,— с огромным вниманием, стремлением к совершенству, большим чувством рабочего достоинства и без малейшего желания пустить пыль в глаза.
Я видел немало других мануфактур и сборочных мастерских, вполне достойных тех прекрасных часов, которые в них производились, но первый раз я оказался там, где само производство построено не хуже часового механизма. Затевать такой неостанавливающийся механизм можно только как звено другой большой цепочки, ведущей от заказчика часов к тому, кто их будет носить.
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Fred Merz / Tudor
На часовой мануфактуре Tudor
Фото: Fred Merz / Tudor
«Правда ли, что вы делаете часы только по заказам, ровно столько, сколько должны продать?» — спрашиваю я Эрика Пирсона. «Производственная концепция Tudor действительно заключается в том, чтобы производить только те часы, которые нужны нашим покупателям, розничным продавцам по всему миру, а не пополнять склады. Исходя из этого, у всех часов, которые вы видели собранными в наших мастерских, уже есть свой клиент».
Значит, на столах уже лежали часы, предназначенные для России.