Михаил Сеславинский, первый замминистра печати России:
— Жаль журналистов: теперь они становятся более зависимыми и вынуждены подстраиваться под многочисленных толкователей этого закона. И за последние две недели это толкование идет только с репрессивной точки зрения. Последний пример — претензии к Александру Руцкому. А избирателей лишают возможности читать острые материалы и смотреть дискуссии между кандидатами. А потом будут удивляться, что люди на выборы не идут.Гарегин Тосунян, президент АРБ:
— В любом случае для меня важнее СМИ. Хотя я сам могу высказать в их адрес массу критических замечаний, но я против заклеивания рта скотчем. А у нас в последнее время все, что вызывает раздражение у власти, пытаются прищучить.Максим Галкин, артист:
— А может ЦИК и на кухне запретит нам говорить на предвыборные темы? Мне что, теперь нельзя пародировать политика, потому что он задумал куда-то избраться? Нет, я не собираюсь менять свою концертную программу. А если ЦИК увидит скрытую агитацию, пусть подает в суд — для меня это будет лишней рекламой. Но все же я надеюсь, что на эстрадное искусство этот закон не распространяется.Рустам Арифджанов, главный редактор информационно-издательского дома "Националь":
— Еще недавно я говорил, что журналисты могут объединиться и бойкотировать предвыборную кампанию — не говорить и не писать о ее ходе. Но сейчас это уже невозможно: администрация президента смогла разделить журналистскую братию на журналистов, любящих родину и работающих в государственных СМИ, и тех, кто работает в частных, а значит, и родину не любит. Я это четко осознал после того, когда ни один госканал не показал, как ФСБ арестовывает компьютеры газеты "Версия" из-за публикации о "Норд-Осте". А когда тоже самое было в связи с публикациями про "Курск", сюжеты прошли по всем каналам.