На протяжении последних лет количество оправдательных приговоров в России стремительно падает, и в следующем году ситуация не обещает быть иной. BG поговорил с адвокатом Александром Зиминым о необходимости создания общественного движения за оправдательные приговоры, изменении судебной практики после появления апелляционных и кассационных судов и исполнении законодательных гарантий для предпринимателей.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
BUSINESS GUIDE: Недавно руководитель «Команды 29» адвокат Иван Павлов говорил, что для появления изменений в судебной системе адвокатское сообщество должно объединиться. Это, по его мнению, может повлиять и на количество оправдательных приговоров, которых сегодня почти нет. Что вы думаете о такой идее?
АЛЕКСАНДР ЗИМИН: Объединяться должны более широкие слои населения: все неравнодушные граждане, в том числе не принадлежащие к юридическим профессиям. России нужно общественное движение «За оправдательный приговор», направленное на то, чтобы принципы равноправия и состязательности сторон стали той реальностью, с которой бы жила наша судебная система, а все декларируемые принципы, предусмотренные Конституцией и уголовно-процессуальным законом, соблюдались не только на бумаге. Судебная система не может поменяться без общественного давления.
Общество должно сказать: «Знаете, нас не устраивает не только поликлиника, которая не лечит, не только школа, где ребенка могут избить или отравить в столовой. Нас не устраивает суд, не исследующий и не оценивающий доказательства, суд, считающий, что позиция прокуратуры всегда законна и обоснованна только потому, что дело поступило с обвинительным заключением». Требование возврата к уголовно-процессуальному кодексу нельзя назвать политическим. Это не вопрос о выборе губернатора, муниципальных депутатах или о муниципальном фильтре. Это вопрос о соблюдении фундаментальных прав человека, в которые входит право на справедливое и беспристрастное разбирательство.
BG: Возможно, какие-либо подвижки в этом вопросе могло бы дать расширение компетенции суда присяжных. Сейчас к его ведению относятся наиболее тяжкие составы, за которые предусмотрено пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Какие статьи вы бы добавили в компетенцию «народных судей»?
А. З.: Если человек занимает принципиальную позицию и настаивает на своей невиновности, у него всегда должна быть возможность выбрать суд присяжных. У отобранных людей хватит и образования, и жизненного опыта, и понимания, что такое хорошо, а что такое плохо, чтобы разобрать любое уголовное дело, как это происходит в США, в Англии. Я бы добавил в ведение присяжных очень много составов, в первую очередь экономические и налоговые.
BG: Недавно адвокат Вадим Клювгант говорил, что после принятия законодательных гарантий в отношении предпринимателей о запрете помещения их под арест изобреталось множество способов, чтобы эти гарантии обойти. Сколько времени обычно требуется системе, чтобы перестроиться на новый формат и перестать трактовать правила по-своему?
А. З.: Одна из главных проблем, связанная с арестами предпринимателей, все еще осталась в силе. На досудебной стадии производства по делу суд не может вступить в обсуждение вопроса доказанности или недоказанности обвинения. У нас есть понятие «обоснованное подозрение», которое используется только при избрании меры пресечения. Суд же нередко говорит, что не может исследовать доказательства на досудебной стадии производства, а потому удовлетворяет ходатайство следствия о заключении под стражу. Случается, что судьи путают обоснованность обвинения как центральный краеугольный вопрос уголовного дела по существу и наличие обоснованного подозрения как автономного процессуального момента, необходимого только для вопроса об избрании меры пресечения.
Необходимо, чтобы Конституционный суд России поставил точку в этом вопросе. Так, в деле генерального директора ЗАО «Промышленная группа "Проминдустрия"» Сергея Костромина он уже указал на то, что вне зависимости от стадии производства по делу есть статья УПК, определяющая, что входит в предмет доказывания, и суд должен работать с этим предметом на любой стадии движения уголовного дела, а раз это так, то и оценка доказательств должна осуществляться по общим правилам, но только с тем ограничением, что в досудебной стадии суд не может дать оценку обоснованности обвинения по существу.
BG: Насколько я знаю, Городской суд Санкт-Петербурга довольно часто отменял «стражу» по предпринимательским делам. Не говорит ли это об изменении судебной практики?
А. З.: Микронно. Помните фильм «Мираж» по роману Джеймса Чейза? Одним из героев там был итальянец, который должен был поймать небольшой щелчок, чтобы узнать, какая цифра входит в состав кода, открывающего сейф на броневике. Если оценивать судебную практику в таком же ключе — да, можно сказать, что она поменялась. Но тенденции здесь нет, существуют лишь немногочисленные удачные примеры. Притом немалую роль играет и подача жалоб в Европейский суд по правам человека, а также общий настрой защиты предпринимателя на борьбу с системой.
BG: Как создание апелляционных и кассационных судов повлияет на ситуацию с обжалованием мер пресечения?
А. З.: Никак. Ажиотаж по поводу кассационных судов в случае с уголовным процессом должен быть несколько сдержан. Кассация, начавшая работу с 1 октября, включает в себя два блока правил: для итоговых и для промежуточных решений по делу. Мера пресечения относится ко второй категории. По новым правилам обязательному пересмотру жалобы с проведением судебного заседания подлежат только итоговые решения, а промежуточные будут пересматриваться точно так же, как это было до начала работы кассационных судов. Разница будет лишь в том, что раньше кассационную жалобу изучал судья-докладчик в президиуме Городского суда Санкт-Петербурга, а теперь это будет делать судья Третьего кассационного суда общей юрисдикции. Однако результаты работы обоих судей будут одинаковыми. Другой статистики по отмене промежуточных решений от них ждать не стоит.
BG: Среди последних решений Конституционного суда наибольший интерес вызывает постановление об исчислении разумных сроков судопроизводства, где КС предписал уточнить в уголовно-процессуальном кодексе порядок определения момента начала исчисления разумного срока уголовного судопроизводства. Поможет ли такое решение не затягивать процессы?
А. З.: Все задержки в уголовном судопроизводстве обычно происходят на досудебной стадии. Они, как правило, объясняются не сложностью уголовного дела, а неэффективной работой следствия. Согласно закону поправки в уголовно-процессуальный кодекс должны быть внесены в течение года. Реальное же ускорение движения дел из досудебной стадии в судебную не произойдет еще очень долго.
BG: Какие изменения ждут судебную систему в следующем году?
А. З.: Никаких принципиальных изменений не произойдет. Создание апелляционных и кассационных судов не обозначит новых тенденций, в том числе по оправдательным приговорам. Давление на людей из бизнеса вряд ли прекратится: налоговая декларация Валерия Израйлита — тема оперативная, не стратегическая, в глобальном масштабе она ничего не решает. Необходимо помнить, что судебная система не способна изменить себя самостоятельно.