В России грядет очередной громкий процесс: псковскую журналистку Светлану Прокопьеву обвиняют в оправдании терроризма. Ей грозит до семи лет лишения свободы. Она написала авторскую колонку о причинах теракта в здании ФСБ в Архангельске годичной давности. Там содержалась критика российской власти в целом и силовиков в частности. У нее в квартире прошел обыск. Сейчас материалы передаются в суд. Политический обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Дризе считает, что эта история рискует вновь нарушить относительное общественное спокойствие последних дней.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Вот, что называется, давно не было. Известная псковская журналистка Светлана Прокопьева написала по следам громких событий в Архангельске годичной давности колонку на сайте «Эхо Москвы» в Пскове. 17-летний Михаил Жлобицкий, называющий себя анархистом, совершил самоподрыв на входе в здание регионального управления ФСБ. Террорист погиб, трое сотрудников получили ранения. Свои действия он объяснил в предсмертной записке. Жлобицкий, в частности, обвинил чекистов в пытках и фабрикации уголовных дел. Дело имело широкий общественный резонанс и политические последствия. Сначала губернатор Архангельской области Игорь Орлов обвинил во всем оппозицию, в том числе Алексея Навального. Тему подхватили федеральные каналы телевидения. А затем директор ФСБ Александр Бортников выразил опасения относительно радикализации молодежи. Кстати говоря, в Архангельске до сих пор не все в порядке — там не прекращаются так называемые «мусорные» протесты. А губернатор Орлов вошел в историю, назвав недовольных жителей «шелупонью».
Собственно, Светлана Прокопьева возразила этой самой официальной точке зрения. Она написала о том, что не оппозиция, а сами силовики могут быть виноваты в том, что не дают молодежи права высказывать свое мнение, говорить о проблемах. Молодежь бывает разная, не все посещают официальные линейки и открытые уроки с президентом. Кто-то может решиться на преступление из-за каких своих внутренних обид. Вот и в школах российских стали постреливать. Это общеизвестный факт, что государство не всегда слышит своих граждан. И относительно силовиков. Добрый следователь дядя Степа ушел в прошлое, так и остался в детской сказке. И потом Жлобицкий обвинил ФСБ в фабрикации уголовных дел и пытках. Хорошо, Прокопьева виновата, но тогда и эти обвинения проверьте — для справедливости. А вдруг все-таки фабриковали и — еще того хуже — пытали? Похоже, что ничего не проверяли, и все пошло по привычному сценарию. В феврале против журналистки возбудили уголовное дело по статье 205 пункт 2 — «оправдание терроризма». Ей грозит до семи лет лишения свободы. Впереди суд, и прогнозы самые негативные. Важно добавить, что Роскомнадзор, который, проводил проверку, не дал ссылку на слова, в которых конкретно содержится то самое оправдание. События, естественно, получили огласку, широкий общественный резонанс. Москва бурлит, и за рубежом тоже стало известно. Еще один потенциальный узник совести — политический заключенный.
Что известно о самоподрыве возле здания ФСБ в Архангельске
На что еще хочется обратить внимание в этой связи: сейчас на слуху опять дело Голунова. Общественность вопрошает: почему не наказывают оперативников, что подбросили журналисту наркотики? И вот пришел ответ, правда, анонимный. Агентство «Интерфакс» сообщает со ссылкой на свой источник, что дело некому расследовать — сотрудников перекинули на «московское дело». Звучит как издевательство. Вот, интересно, в Пскове все в порядке с преступностью? А то ведь тоже, наверное, немалые силы брошены на борьбу со страшной угрозой в лице журналиста Светланы Прокопьевой.
Силовая машина продолжает подставлять государство. Если силовики думают, что они так защищают устои — это напрасно. Вертикаль так еще больше расшатывается. Примечательно, что только что как бы удалось снять напряжение вокруг «московского дела». И вот — пожалуйста — на подходе новый громкий процесс. Кстати говоря, еще в ПАСЕ грядет обсуждение всех наших «московских дел». Вот еще и псковское добавляется. И главное, что Прокопьева не первая и, видно, далеко не последняя.