В Крокин-галерее проходит выставка "Школа" — очередная экспозиция проекта "Архивация современности". На ней представлены работы Константина Звездочетова, Владимира Дубосарского и Александра Виноградова, Дмитрия Цветкова, Андрея Филиппова и других мэтров современного искусства, выполненные ими в годы обучения в различных художественных школах и училищах. Реликвии рассматривала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Выставку с таким названием можно было устраивать, конечно, только в каникулы. В сентябре подобная выставка, воскрешающая всю рутину учебного процесса, была бы чревата острым приступом депрессии.
Пыльные гипсы — бюсты, торсы, капители. Натюрморты с дежурными кувшинами и драпировками, анатомические штудии, этюды натурщиков — обрюзгших дяденек и квелых тетенек. Полустершийся уголь и карандаш на пожухших листах, непонятно каким образом сохранившихся в домашних архивах. Нет смысла искать признаки авторского стиля будущих известных художников в этих подневольных ученических работах. Конечно, можно отметить, что кувшины на натюрмортах Константина Звездочетова, рисованных им в годы обучения на постановочном отделении Школы-студии МХАТ, отменно кривобоки. Что, изображая одну и ту же натурщицу, судя по всему кочевавшую от одного учебного заведения к другому, Владимир Ситников акцентировал некую стародевическую манерность позы, а Николай Полисский придал ей обобщенную монументальность. Что чертеж телефонного аппарата в разрезе, выполненный Кириллом Челушкиным в период обучения в архитектурном институте, выглядит вполне сюрреалистически — почти как те чертежи невозможных механизмов, которые Челушкин рисует сегодня.
Проект "Архивация современности" с самого начала был наделен изрядной долей иронии — а чем еще можно объяснить экскурсы в прошлое, слишком недавнее, что никто пока и не трудился его припоминать. Художники, чьи ранние работы выставлялись в рамках данного проекта, известны, но еще слишком молоды для статуса живых классиков. В "Архивации современности" можно было увидеть ироническую реплику на модные разговоры о возрождении живописи, ведь даже те авторы, которые сегодня делают видео или инсталляции, на выставках в Крокин-галерее представлены исключительно живописью и графикой, пусть и откровенно незрелой и ученической. Можно увидеть в этих выставках своего рода "компромат": вот с какой фигни начинали ныне поумневшие и врубившиеся в актуальность мастера. Можно — пародийную репетицию музея: дескать, лет через тридцать мы будем взирать на школьные почеркушки Константина Звездочетова с тем же трепетом, с каким сегодня мы рассматриваем ранние творения Малевича или Уорхола. Выставка "Школа" доводит концепцию "Архивации современности" до некоего предела, выставленные на ней произведения уж точно не обладают никакой объективно художественной ценностью. И даже сами авторы видят в них разве что сентиментальные напоминания о школьных годах, но явно не значимые вехи своего сознательного творческого пути.
Впрочем, "Школа" неожиданно ставит зрителей перед самым что ни на есть фундаментальным вопросом: а с какого, собственно говоря, момента художник действительно становится художником? С рождения, с того момента когда сознает свое призвание и берет в руки кисть, или только после того, как узнает, каким именно искусством сегодня подобает заниматься? Можно ли в полной мере считать авторскими произведениями Николая Полисского то, что он делал до ленд-арта, работы Константина Звездочетова до "Мухоморов", творения Дмитрия Цветкова, еще не освоившего ювелирное рукоделие, искусство Антона Смирнского и Василия Смирнова, еще не объединившихся в группу "Фенсо"? И даже были ли вообще отдельно существующие художники Александр Виноградов и Владимир Дубосарский или искусством занимается только двухголовое и четырехрукое создание Дубосарский + Виноградов?