В 2019 году у Москвы и Московской области может появиться своя Книга памяти репрессированных в советское время. Первый том готовят участники проекта «Открытый список» совместно с Государственным архивом РФ (ГАРФ) и международным обществом «Мемориал». Пока что в столице есть отдельные списки расстрелянных на Бутовском полигоне и в других местах.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
К концу следующего года команда «Открытого списка» (проект благотворительного фонда «Протяни руку») рассчитывает подготовить оригинал-макет первого тома Книги памяти Москвы и Московской области. «Пока что у нас больше всего информации по 1933 году, поэтому начнем с этого года. В первом томе будет около 3 тыс. персоналий»,— пояснила “Ъ” координатор «Открытого списка» Екатерина Мишина. Это будет первое издание — до сих пор в столице нет полного списка репрессированных.
Книги памяти жертв политических репрессий советского времени составляются в России и за рубежом с конца прошлого века. «В некоторых регионах до сих пор нет Книги памяти»,— пояснил “Ъ” сотрудник Центра документации Музея истории ГУЛАГа Александр Макеев. В Москве есть отдельные списки расстрелянных на Бутовском полигоне, в Коммунарке, на Ваганьковском кладбище. Но никто не брался за исследование дел тех, кто был арестован, а потом отпущен или же сослан в лагеря.
«В 2012–2013 годах идея создания Книги памяти репрессированных москвичей обсуждалась в МГУ с участием специалистов по теме советских репрессий профессоров Леонида Бородкина (основоположник исторической информатики — “Ъ”) и Александра Ватлина (исследователь сталинизма — “Ъ”). Однако было понятно, что для реализации инициативы нужна не только экспертиза, но и гораздо большие ресурсы»,— пояснила “Ъ” историк и первый руководитель проекта «Открытый список» Людмила Лягушкина. Осенью 2017 года «Открытый список» договорился с директором ГАРФа Ларисой Роговой о предоставлении для копирования 100 тыс. дел репрессированных. Это дела по Москве и Московской области в ее границах 1930-х годов (тогда сюда входила часть Калужской, Тульской и Рязанской областей). Поддержку оказывают кафедра исторической информатики МГУ и Музей истории ГУЛАГа. «ГАРФу составление книги тоже необходимо. Электронная Книга памяти, которая будет выложена в открытом доступе, поможет им самим в работе с запросами родственников и исследователей. Поэтому "Открытый список" обещает передать все материалы архиву для публикации на сайте ГАРФа»,— поясняет госпожа Лягушкина.
В неделю участники проекта снимают копии с 100 дел. Сейчас у них есть копии 7,5 тыс. дел. «Это около 9 тыс. человек — в некоторых делах есть несколько обвиняемых»,— говорит госпожа Мишина. Далее с документами работают волонтеры, расшифровывая бумаги, зачастую рукописные, они составляют карточку на человека. Эти карточки сразу выкладываются в электронную Книгу памяти Москвы и Московской области на сайте «Открытый список». Сейчас там свыше 1 тыс. человек, арестованных с 1920 по 1942 год. «Часть дел на нереабилитированных еще закрыта и находится в ФСБ. Кроме того, действует 75-летнее ограничение на выдачу материалов: в этом году мы ждем, что для нас будут открыты дела за 1943 год. Как видите, работа предстоит на многие годы»,— поясняет госпожа Мишина.
«Десятки тысяч человек, чьи имена мы назовем, это выжившие после репрессий. У них больше родственников, чем у тех, кто был расстрелян. И сейчас их родные получат возможность узнать, что же на самом деле произошло с их близкими, в чем они обвинялись»,— рассказал “Ъ” координатор «Открытого списка», исследователь международного «Мемориала» Сергей Бондаренко. Он поясняет, что люди считают ГАРФ закрытым учреждением, им в голову не приходит обратиться туда с запросом. В онлайн-версию книги участники проекта намерены впоследствии добавлять отсканированные материалы дел, чтобы родственники репрессированных могли с ними ознакомиться. «Эта работа уже вызвала интерес людей к истории своей семьи. Работники ГАРФа говорят, что с начала работы проекта у них увеличился поток запросов о репрессированных»,— добавляет господин Бондаренко.
Исследователи говорят, что в документах из ГАРФа есть большой научный потенциал. «Книги памяти позволяют составить социальный портрет репрессированных, понять суть террора и его направленность»,— поясняет госпожа Лягушкина. Она отмечает, что именно из Москвы шли указания в регионы о проведении арестов, и полные данные о том, кто и в какие периоды был репрессирован в столице, продвинут науку в понимании этого процесса. «Кто именно в конечном итоге был арестован, не знали даже в НКВД»,— говорит историк.
Нечужая история
Воспоминания сотрудников “Ъ” о родственниках, пострадавших в ходе сталинских репрессий