После каннской премьеры ЛАРС ФОН ТРИЕР дал интервью АНДРЕЮ Ъ-ПЛАХОВУ в парке отеля "Дю кап" под Антибом, в палатке, дорога к которой обозначена лежащими на траве камнями и стрелками с надписью "Dogville".
— Читали ли вы статью про "Догвиль" в Variety?
— Нет, но все о ней говорят, и я очень горжусь.— Так фильм антиамериканский или нет?
— Когда я снимал, то думал о Марке Твене и Стейнбеке. Что такое Америка? 10% людей там придерживается таких же взглядов, как я. Да и в Дании я не в большинстве. Другое дело — что война, развернутая против ислама, обречена, это идиотская идея. Американцы слишком чувствительны. Если ты самый сильный парень в классе, то должен привыкнуть и к критике в свой адрес.
— Один из американских журналистов увидел в финале картины призыв к терроризму...
— Не думаю, что кто-то отождествится с бандитами. Терроризм — очень сложное понятие, им опасно манипулировать. Если бы терроризм был вне закона, не было бы ни войны за независимость, ни всей американской истории.
— Когда мы разговаривали по поводу "Танцующей в темноте", вы сказали, что становитесь все большим моралистом. Верно ли то, что вы все более политически ангажированы?
— Боюсь, что я моралист, даже если это отрицаю. В молодости я хотел существовать вне политики: это был протест против левизны моих родителей. Теперь все меняется.
— То есть вопреки большинству, которое с возрастом становится консервативным, вы левеете?
— Можно сказать и так.
— Все-таки "Догвиль" — начало новой трилогии? Или продолжение "Танцующей в темноте", как вы говорили раньше?
— Не верьте всему, что я сказал. Нет, новая трилогия начнется с "Догвиля" и будет сделана в точно таком же стиле. Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы не менять стиль с каждой картиной.
— Не боитесь ли вы, что, развивая тот же самый стиль, вы сделаете свое кино слишком интеллектуальным и потеряете в эмоциях?
— Такая опасность есть, хотя я стараюсь балансировать между одним и другим. Тем не менее "Догвиль" — самый личный мой фильм, с которым я полностью готов отождествиться.
— Итак, вы намерены сделать американскую трилогию...
— Последний фильм будет называться "Wasington" — именно так, без буквы h.
— А как остальные ваши проекты — эпохальный "Dimenson", который должен сниматься четверть века, или "Королевство-3"?
— Ничего этого не будет. У меня одна жизнь, да и из нее сколько-то ушло на армейскую службу.
— Вы уже получили Золотую пальмовую ветвь. Почему опять приехали в Канн?
— Канн — это правильное место для такого фильма, как "Догвиль".
— Ваша жизнь — это грандиозные проекты, которые накладываются один на другой. Почему вы себя так загружаете?
— Назовите это мазохизмом или избытком адреналина — не знаю. Но я лезу на эту гору. Я охочусь за мухами и за зверьми, которые надо мной смеются, я их боюсь и все равно лезу.
— Вы по-прежнему боитесь летать?
— Да, я истерик по поводу самолетов. У каждого есть то, что мы особенно не любим делать. Но иногда убеждаем себя и делаем.
— Кино — это способ избегать реальной жизни?
— Да, это так, хотя я и стремлюсь к обратному.