борьба с реституцией
Первый заместитель генерального прокурора РФ Юрий Бирюков направил на имя министра культуры РФ Михаила Швыдкого представление о незаконности передачи Германии коллекции бременского Кунстхалле, которая должна была состояться 29 марта в городе Бремене. Комментирует ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Коллекция бременского Кунстхалле была вывезена в СССР в 1945 году в частном порядке офицером Виктором Балдиным, а в 1947 году передана им в Музей архитектуры имени Щусева (в дальнейшем оказалась в Государственном Эрмитаже). Коллекция включает в себя 362 рисунка и 2 картины великих европейских мастеров и представляет уникальную художественную и огромную материальную ценность (по оценкам специалистов, ее стоимость достигает $1,5 млрд). Законом о реституции возврат ценностей Германии из России запрещен, но, по мнению Минкульта, балдинская коллекция формально не подпадает под юрисдикцию этого закона (поскольку была вывезена в частном порядке), а регулируется законом о ввозе-вывозе культурных ценностей из РФ.
Министр культуры Михаил Швыдкой подписал распоряжение о передаче коллекции 25 февраля 2003 года. То, что председатель комитета Государственной думы по культуре и туризму Николай Губенко, в прошлом министр культуры СССР, будет против возвращения коллекции, было ясно изначально: он остановил его в 1991 году, когда это хотел сделать еще живой Виктор Балдин. 7 марта господин Губенко подал депутатский запрос о законности вывоза коллекции. По запросу в Думе прошло заседание, где депутаты поддержали позицию Николая Губенко. Теперь ему на помощь подоспела Генпрокуратура.
Тактика Николая Губенко и его сторонников менялась по ходу развития событий. Сперва она заключалась в том, чтобы опротестовать квалификацию коллекции Балдина как частной (она находится в госсобственности) и вывести ее из под юрисдикции закона о ввозе-вывозе, в соответствии с которым она оказывается имуществом, незаконно ввезенным на территорию РФ. Это предполагало довольно длительную и запутанную процедуру. На пресс-конференции 11 марта Николай Губенко сообщил, что собирается инициировать иск от абстрактного Ивана Ивановича Иванова к Минкульту по ущемлению его (И. Иванова) прав на пользование культурными ценностями и в процессе судебного заседания добиться изменения статуса коллекции. Минкульт пытался его опередить, отменив запланированную прощальную выставку коллекции в Эрмитаже в Петербурге и в Музее архитектуры в Москве и стараясь не допустить никаких утечек информации.
Времени от 7 до 29 марта — от запроса господина Губенко до бременской встречи — для изменения юридического статуса коллекции было действительно слишком мало. Благодаря действиям Минкульта Николай Губенко оказался в цейтноте, и казалось, что он ничего серьезного сделать не сможет.
Однако его сторонники нашли нетривиальный ход. Генпрокуратура не оспаривает того, что судьба коллекции регулируется законом о ввозе-вывозе культурных ценностей. Однако в соответствии с этим законом для того, чтобы вещи, незаконно ввезенные в РФ, были возвращены их законным владельцам, необходимо, чтобы владелец предоставил документы, удостоверяющие свои права. По российским законам такими документами могут являться договоры купли-продажи, дарения, мены или иной задокументированной сделки. Похоже, теперь бременский Кунстхалле должен будет предоставлять на каждый из 362 рисунков документ, по которому этот рисунок приобретен, получен в дар или обменен.
Судя по тому, что немцы, пытающиеся вернуть эту коллекцию уже десять лет, таких документов пока не предоставили, найти их не так просто. Однако, зная немецкую аккуратность, можно все же опасаться, что что-нибудь они найдут и нас в ближайшее время ждет увлекательнейшая история о том, как в XVIII-XIX веках формировалась коллекция бременского Кунстхалле. Но вопрос будет решаться по каждому конкретному рисунку, так что вполне возможно, что коллекция Балдина утратит целостность. Вот тут и сработает позиция господина Губенко: на что бумажку найдут — отдадим, остальное наше.
Павел Хорошилов, замминистра культуры РФ, так прокомментировал корреспонденту Ъ происходящее: "Мы еще не дали свой ответ на документы прокуратуры, и поэтому проверка не закончена. В своем ответе мы с чем-то согласимся, а что-то постараемся еще объяснить. При этом прокуратура согласилась с нами в том, что в своих действиях мы должны руководствоваться законом о ввозе и вывозе культурных ценностей, а не законом о реституции. Есть ли счастье в том, что государство владеет собственностью, незаконно оказавшейся на его территории? А в целом все происходящее я оцениваю позитивно, если вынести за скобки агрессию и личные обвинения. Это проявление не недоверия, а интереса к действиям власти, это очень важный показатель демократического общества, а вот в нагнетании детективных сюжетов, поисках продавцов родины никакой пользы нет".
В общем, задачу-минимум Николай Губенко выполнил: вряд ли министр Швыдкой решится на передачу коллекции, имея представление прокуратуры. Хотя, как подчеркивают все заинтересованные лица, президент РФ поддерживает позицию министра, формально за это решение отвечает именно Михаил Швыдкой, а оказаться виновным в расхищении имущества РФ на сумму до $1,5 млрд он вряд ли захочет.