Представители российского музейного сообщества продолжают комментировать намерения президента Франции Макрона вернуть африканским странам вывезенное из них культурное наследие. Опасениями на этот счет директор ГМИИ имени Пушкина Марина Лошак поделилась с Игорем Гребельниковым.
Директор Государственного музея изобразительных искусств (ГМИИ) имени А.С.Пушкина Марина Лошак
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
— Как вы восприняли решение французского президента вернуть африканским странам вывезенные оттуда культурные ценности?
— Не буду анализировать его точку зрения, но по меньшей мере тут есть о чем задуматься. Последствия этого шага будут огромные, и, может, они даже будут разрушительного характера. Нужно ответственно оценить, как эти вещи будут использованы в Африке, как их будут показывать,— то есть что станет результатом этого возвращения? Уже на нашей памяти столько было разрушено памятников. Если бы вещи, уничтоженные талибами в Афганистане, находились бы в одном из крупных музеев, их бы не постигла такая судьба. Я призываю к тому, чтобы музеи осознали все риски возвращения культурных ценностей, чтобы к дискуссии привлекли большое экспертное сообщество. Пространство диалога — вот чего не хватает в решении подобных проблем. Такие решения должны быть результатом длительного обсуждения в обществе. Я понимаю позицию президента Франции, я признаю необходимость сознавать историческую ответственность, но меня смущает поспешность в принятии этого важного решения.
— Позиция президента Франции — и он это подчеркнул — отражает ценности нового поколения, к которому он себя относит и для которого колонизация Африки является преступлением. Музеи ведь тоже меняют свои приоритеты с оглядкой на новое поколение.
— В чем солидарны музейные работники, так это в том, что мир искусства должен быть открытым, что оно должно быть сохранено, исследовано, показано — и, честно говоря, я не вижу большой разницы, где именно. Самое важное, чтобы это было сделано на самом высоком музейном уровне. Разрушенные связи — это еще одна причина для взаимных претензий, высокомерия с обеих сторон. Их нужно постепенно восстанавливать.
— Могут ли подобные претензии возникнуть к российским музеям, например, от стран ближнего зарубежья?
— У нас скорее ситуация в чем-то противоположная. В странах ближнего зарубежья много произведений искусства, которое было туда распределено из столичных музеев и так там и осталось. Нам зачастую даже трудно получить эти вещи для временных выставок. Видимо, в этих странах сложно преодолеть какие-то страхи.
— А в Пушкинский музей кто-нибудь обращался с просьбой что-нибудь вернуть?
— Есть вопросы, связанные с вещами, перемещенными во время Великой Отечественной войны, но это совсем другая история. В остальном же почвы для таких обращений нет. Наша знаменитая египетская коллекция была собрана и приобретена ученым Владимиром Голенищевым. Он ее привез, так что происхождение этих вещей совершенно легитимно. А произведений из других стран с таким происхождением, как в крупных французских, британских, немецких музеях, у нас нет.