Россия не против размещения миротворцев на всей территории конфликта на Украине, заявил Владимир Путин в среду на пресс-конференции по итогам переговоров с канцлером Австрии Себастьяном Курцем. Президент напомнил, что изначально именно Россия была инициатором размещения миссии ООН на востоке Украины, но речь шла только о том, чтобы обеспечить безопасность наблюдателей ОБСЕ на линии соприкосновения в Донбассе. Ведущий Юрий Абросимов обсудил ситуацию с обозревателем отдела внешней политики ИД «Коммерсантъ» Максимом Юсиным.
Владимир Путин, президент России
Канцлер ФРГ в одном из телефонных разговоров поставила вопрос так: «Но ведь сотрудники ОБСЕ бывают и на границе между Россией и Украиной?» Я сказал: «Да». Она говорит: «Почему же они [миротворцы] тогда не должны быть на границе с Россией и Украиной?» Я ответил: «Да, ты, наверное, права. Пусть они будут и там тоже, когда будут сопровождать сотрудников ОБСЕ». Но и этого оказалось недостаточно. Теперь говорят: нет, нужно, чтобы они находились везде. То есть фактически речь идет о том, чтобы поставить всю эту территорию под международный контроль. Россия «за» или «против»? Мы, как минимум, не против. Но нужно договариваться с этими непризнанными республиками. Идите тогда и с ними договоритесь.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Можно ли сказать, что лед тронулся? Если да, то в какую сторону?
— Мне кажется, все-таки нет, потому что много было лукавства в этих словах. С одной стороны, вроде бы может создаться впечатление, что президент России идет на уступки. Но если внимательно послушать, что он говорит, то там есть несколько абсолютно неприемлемых для нынешних киевских властей требований. Никогда они, насколько я могу представить себе в нынешней конфигурации, не согласятся вести переговоры с ДНР-ЛНР. Они готовы только с Россией вести переговоры.
Непонятно, что имеется в виду под «международным присутствием». Ведь Путин говорил исключительно — из этой цитаты, во всяком случае, следует — о сопровождении «голубыми касками» ООН сотрудников ОБСЕ. Но сейчас в Киеве, в Вашингтоне обсуждается совсем другое: говорится о чисто ООНовской миссии — ОБСЕ где-то там идет сама собой — до 20 тыс., некоторые говорят даже о 30 тыс., и это совсем другая уже история. Обсуждается национальный состав: уже украинцы фактически накладывают вето на то, чтобы там были белорусы, поскольку белорусы входят в ОДКБ и в Союзное государство с Россией. То есть слишком много камней преткновения, далеко не все были перечислены сейчас. И из того, что сказал Путин, несмотря на его, казалось бы, оптимистичный тон, я бы не стал оптимистичных выводов делать.
— Это заявление можно расценивать как элемент предвыборной риторики? Все-таки Донбасс — это большая проблема, она продолжает «висеть».
— С точки зрения предвыборной риторики — не думаю. Я как раз обратил внимание, что тема сознательно затушевывается, она однозначно не выигрышная сейчас, потому что все-таки идет вялотекущая война, идут обстрелы, есть жертвы среди мирного населения, и не только. Это продолжается уже четыре года. Сложно так это повернуть, чтобы однозначно поставить в актив власти. Поэтому власть сейчас сознательно, мне кажется, эту тему обходит стороной. Но когда приезжает канцлер Австрии, ее совсем обойти стороной невозможно. Посмотрим, будет интересно, конечно, насколько акцентированно Путин будет останавливаться на этой теме в своем послании Федеральному собранию. Мне кажется, не особо акцентированно. Но я могу ошибиться.
— Получаются такие параллельные прямые — у Киева своя политика на данную тему, свой содержательный разговор у Москвы, и эти прямые, естественно, не пересекаются.
— Да, и есть еще один момент. Есть реальные ситуации, которые все понимают, но не все могут — политики, во всяком случае — публично об этом сказать, но, поскольку я журналист, я позволю себе сказать об этом публично: до того, как на Украине состоятся следующие президентские выборы, а потом парламентские, ни на какие серьезные подвижки рассчитывать невозможно. При всем максимальном давлении, которое Вашингтон мог бы оказать на киевские власти, политиков, есть предел, дальше которого не ступят партии, идущие на выборы. Все эти партии без исключения ведут борьбу за так называемый патриотический электорат, назовем его националистическим — это не тот электорат, который голосовал за Януковича, он солидный, это процентов 30-40 населения Украины. Они никуда не делись, но они абсолютно потеряны сейчас, у них нет своих политических представителей. Идет борьба за радикальное большинство, в общем-то, украинского общества, и те уступки, которых требует Москва, требует Донецк, Луганск, в какой-то степени даже Евросоюз требует, в нынешней ситуации для киевских политиков первого эшелона они просто немыслимы — например, амнистия, выборы в Донецке и Луганске. Получается, что условный Захарченко, условный Пушилин, скажем так, будет избран депутатом Верховной рады. И мы можем себе разве представить, что он появится на заседании Верховной рады без того, чтобы ребята из национальных батальонов сразу же суд Линча не устроили? Это просто невозможно, и это все понимают. Но, поскольку с американскими и еще в большей степени с европейскими посредниками надо вести диалог, каждая сторона озвучивает свои пожелания, прекрасно понимая, что в обозримом будущем — в ближайший год — продвижения не будет.