1 марта Владимир Путин огласит послание Федеральному собранию. Сразу после этого соберется Совет Думы — «чтобы принять ряд решений, связанных с реализацией послания», говорил ранее спикер Госдумы Вячеслав Володин. Заявленная скорость впечатляет. Особенно при условии того, что после послания все депутаты должны вернуться в регионы — по графику у них до 18 марта стоит работа с избирателями. Поэтому, о какой реализации может идти речь, остается только предполагать. Очевидно, оперативность спикера связана с желанием хоть каким-то образом стать частью предвыборной повестки президента, ведь, как ожидается, его программа станет частью послания.
Корреспондент отдела политики редакции газеты “Ъ” Софья Самохина
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Так поспешно господин Володин реагирует не на все. 22 февраля телеканал «Дождь» опубликовал материал, в котором со слов трех корреспондентов рассказал о домогательствах главы комитета по международным делам Леонида Слуцкого к журналисткам, но спикер до сих пор не прокомментировал ситуацию. 26 февраля с парламентским пулом встречался Вадим Маршалко — заместитель главы аппарата Госдумы, отвечающий за взаимодействие со СМИ. В начале разговора он признается, что о случившемся Володин знает с 23 февраля, ему об этом на возложении цветов сказал Владимир Жириновский, но уже в середине разговора заявляет, что спикер в курсе событий всего два дня и узнал о ситуации из СМИ. Еще Маршалко говорит, что спикер до сих пор не комментировал ситуацию, потому что находится в регионе, но позже добавляет, что 27 февраля председатель будет в Госдуме. Но к встрече с журналистами не готов. Не готов он и после Совета Думы 1 марта. А почему? Ведь этот день все равно уже «выпал» из региональной недели. Чиновник говорит, что спикеру нужно разобраться в ситуации. А как это можно сделать, если не поговорить с журналистками и Леонидом Слуцким?
Для Вячеслава Володина, безусловно, сам факт комментария будет равняться признанию проблемы. Не факта домогательств, а именно проблемы. А это значит, что для нее нужно будет найти решение. Но история со Слуцким — это прецедент, такого в стенах здания на Охотном Ряду еще не было. И потому так сложно предсказать, по какому сценарию будет развиваться ситуация. А вдруг господин Володин не сможет ее удержать, если вдруг о домогательствах расскажет еще большее количество журналисток или сотрудниц аппарата? Ведь после эфира «Дождя» с корреспондентом канала уже связалась продюсер другого канала, которая также столкнулась с неэтичным поведением депутата ЛДПР. Вечером 27 февраля о домогательствах заявила заместитель главного редактора RTVI Екатерина Котрикадзе. И как тогда быть в этой ситуации спикеру? Предложить Слуцкому сложить мандат? А как же стоящие за депутатом группы влияния?
Поэтому спикер Госдумы тянет в надежде на то, что либо об истории вообще забудут, либо бильярдную партию начнет кто-то другой — и то, как от удара разлетятся по столу шары, поможет ему сформулировать хоть какой-то комментарий. Не зря во время встречи с журналистами Вадим Маршалко прямо говорит, что хотелось бы услышать для начала позицию старшего во фракции ЛДПР. И потом еще несколько раз повторяет: а чего хотят потерпевшие? Получается, что позиция Вячеслава Володина формируется исходя не из ситуации, а из слов и позиции, которую займут остальные участники процесса.
При этом еще год назад спикер самозабвенно боролся за то, чтобы сотрудник администрации президента не получил стул на Совете Думы. Вячеслав Володин видел в этом посягательства на субъектность Думы со стороны чиновников Старой площади. Но субъектность — это независимость от других людей. От всех, а не только от Сергея Кириенко. Позиция либо есть, либо нет. Она не может формироваться исходя из того, что решит у себя фракция ЛДПР. Сейчас самый лучший момент для Вячеслава Володина доказать (особенно тем скептикам, которые изначально не верили в успех его предприятия), что он на такое способен не только в комплиментарных публикациях, но и в жизни.
Тем более что спикер позиционирует себя как друг журналистов. Вот и на день печати он с улыбкой на лице говорил, что без журналистов «депутаты не могли делать свою работу». Если смолчать сейчас, то молчать надо было и тогда.