"Все получилось спонтанно"

Иосиф Бродский — для одних солнце русской поэзии, для других — идеально разбираемый на цитаты герой паблика во "ВКонтакте". Как ни меняй угол зрения, он остается иконой, хоть поэзии, хоть поп-культуры. Актер Артур Бесчастный роль иконы примерил на себя дважды: в сериале "Таинственная страсть" и в фильме Алексея Германа-младшего "Довлатов". Картина о Ленинграде с его бесконечной тусовкой непризнанных поэтов, художников и литераторов получилась настолько пронзительной, что вошла в основной конкурс кинофестиваля в Берлине. В широком российском прокате "Довлатов" — с 1 по 4 марта.

— Ты сыграл Иосифа Бродского уже второй раз. Нет ли у тебя ощущения или опасения, что теперь этот образ с тобой навсегда?

— Я уже все, что мог, из себя выпустил в плане персонажа. Когда работал, не думал об этом. Теперь шучу, что мне патент нужен на этот образ.

— Говорят, режиссеру Алексею Герману тебя рекомендовал Константин Эрнст, который видел тебя в "Таинственной страсти" раньше других, поскольку это был сериал "Первого канала".

— Так сложилось, что он рекомендовал меня Алексею Герману ровно в тот момент, когда у меня возникло дикое желание поработать с этим режиссером после просмотра "Под электрическими облаками".

— То есть не было такого, что поступило предложение и ты пошел смотреть фильмы Германа-младшего?

— Все случилось стихийно, одновременно. У Алексея Германа был кастинг, параллельно кто-то что-то советовал, а я сидел в кинотеатре и смотрел "Под электрическими облаками". После просмотра мы шли с подругой и даже не могли обсудить эту работу, настолько хрупкая ваза была внутри нас, мы боялись разбить ее словами. Было ощущение, что очень хочется поработать с этим режиссером.

— Милан Марич, исполнитель заглавной роли, до работы в этом фильме не имел ни малейшего представления о том, кто такой Довлатов. А как было у тебя?

— Я тогда знал о нем несколько больше. У меня было общее представление о направлении его работы, но я не погружался в чтение Довлатова. Читал в школе.

— А что для тебя Бродский?

— История с Бродским началась у меня вместе с "Таинственной страстью". Тоже все получилось спонтанно: приехал на пробы и меня буквально сразу утвердили. Далее пошел процесс подготовки, я углубился в материал, и оказалось, что многие вещи очень близки мне по ощущениям.

— Какие?

— Например, его отношения с женщинами. Любовная линия с Мариной Басмановой. Я так же ужасно учился в школе и чудом не остался на второй год. Я его понимаю. Бродский осознанно вступал в конфликты: надо было откуда-то черпать вдохновение, оно приходило к нему именно через боль и страдание. В этом линия Бродского.

— Ты поступил на курс Кирилла Серебренникова, когда тебе было уже 30 лет?

— Это неправда. Мне сейчас 32 года, не знаю, откуда информация, что мне 40.

— А про Пермь правда?

— Да, я с Урала. 200 км от Перми, поселок Майский. Условия суровые. Там был выбор: ты либо пьешь, либо куда-то уезжаешь. Я рос с пацанами, но при этом большая часть меня стремилась к искусству. По первому образованию я художник, параллельно занимался русскими народными танцами, был солистом балетной труппы, потом солистом-трюкачом. Может, это все и привело к тому, что теперь я могу сыграть и Бродского, и фээсбэшника Валеру.

— А сейчас ты играешь в театре?

— Сейчас нет.

— Многие актеры говорят, что без театра не могут жить, у тебя не так?

— Я очень много работал сразу после выпуска, когда появился "Гоголь-центр". Нужно было набивать репертуар и поднимать театр с колен. Я был задействован практически в каждом спектакле. В тот момент еще сюда переехали мама с сестрой, приходилось зарабатывать. Мне выпала доля тянуть семью, что невозможно на зарплату в театре. Пришлось выбирать. Но делать работу, материал которой никак не откликается во мне, я не буду. Во всяком случае, я так себя воспитываю: не ориентироваться на заработок, а в первую очередь думать о качестве.

— Когда ты уходил из "Гоголь-центра", кто-то обиделся или тебя поняли и обняли?

— Я думаю, что сначала обиделись, а потом поняли и обняли.

— Иосиф Бродский в мировом масштабе популярнее Сергея Довлатова. Наверняка европейский зритель будет выделять именно Бродского и актера, который его сыграл. Есть ли у тебя в связи с этим какие-то ожидания?

— Очевидно, что фильм о Довлатове. Даже странно, почему меня так дергают. Это без кокетства.

— Алексей Герман объяснял, каким он хочет видеть Бродского? Как шла работа над ролью?

— У Алексея было свое видение Бродского в рамках сценария. Оно более жесткое, более животное. Он все время говорил: "Не играй поэта, мне не нужен памятник. Играй человека в первую очередь". Алексей понимал, что у меня уже есть опыт, и ориентировался на это. У меня с самого начала было ощущение, что это разные работы. Например, разница в возрасте. Это совсем другое время: меньше года до эмиграции. Бродский к тому моменту уже прошел заключение и психушку, у него родился сын. В сериале показывали время перед ссылкой, а здесь он уже более крепкий.

— А кому из вас казалось важным, чтобы Бродский картавил?

— Мы совместно пришли к этому. Был вопрос, оставлять ли эту природную особенность или интерпретировать. Алексей попросил оставить.

— Мне показалось, твой Бродский — в изрядной степени Высоцкий. Такой брутал с нежным сердцем, что не совсем соответствует действительности.

— У него был очень мощный жесткий стержень внутри. Мне хотелось показать именно эту сторону личности Бродского.

— Есть ли у тебя какое-то отношение к тому времени, в которое Бродский жил еще в Союзе?

— Как и всегда, времена были непростые. Конечно, оттепель повлияла, дала какое-то дыхание. Можно то время соотнести с сегодняшним. Всегда так было в России, были такие скачки. Я не хочу сказать, что сейчас оттепель, но есть ощущение, что грядет какое-то потепление. Лучшее, конечно, впереди.

Фотограф Иван Кайдаш, Стилист Екатерина Павелко, Продюсер Любовь Неверовская

Беседовала Евгения Милова