"Федеральную власть нельзя не слушаться"

Как в Нижнем Новгороде выбирали мэра

скандал

       Беспрецедентный скандал разразился вчера в ходе проведения второго тура выборов мэра Нижнего Новгорода. Несмотря на то что голосование состоялось, вчера результаты подсчета голосов так и не стали известны: ночью избирательные бюллетени во всех комиссиях арестовали, а подведение итогов выборов приостановили. Репортаж ИРИНЫ Ъ-НАГОРНЫХ.
       

"Могу я ознакомиться с тем, что происходит?"

       В воскресенье днем в Нижнем Новгороде было спокойно. Участки закрылись, как и положено, в 22.00. Участковые избирательные комиссии начали считать бюллетени. Внезапно в самый разгар работы, примерно в 22.50, в здании горизбиркома, находящегося в Нижегородском кремле, начался пожар, повалил дым. Журналистов и членов комиссии эвакуировали из помещения комиссии, здание оцепили, приехали пожарные. Однако задымление быстро удалось ликвидировать. Причиной возгорания, как предположили пожарные, могло стать короткое замыкание в старой проводке. Минут через 30-40 работа продолжилась.
       В 0.00 появились первые предварительные итоги, основанные на информации, полученной с восьми избирательных участков. Согласно этим данным, действующий мэр города Юрий Лебедев лидировал с 36,8% голосов, депутат Госдумы Вадим Булавинов отставал от него с 34,7%. Против всех проголосовало 29% избирателей. В трех из восьми районов лидировал Юрий Лебедев, в двух — Вадим Булавинов, центральная часть города проголосовала "против всех". По остальным районам данные задерживались.
       В прямом эфире одной из местных телекомпаний появился председатель городской комиссии Иван Родин, который успокоил избирателей, заявив, что голосование прошло без особых нарушений, выборы состоялись (явка превысила необходимые 25%), а задымление в комиссии случилось из-за поломки кондиционера. Член Центризбиркома Сергей Даниленко, прибывший из Москвы специально для контроля за выборами, выйдя к журналистам, подтвердил, что выборы можно считать состоявшимися.
       Вздохнув с облегчением, я ушла в ближайшее заведение общепита, чтобы согреться: ночь выдалась промозглой. Внезапный звонок телефона не предвещал ничего хорошего. "Ира, возвращайся, нас арестовывают",— сообщил сотрудник штаба Юрия Лебедева и отключился.
       В горизбиркоме происходило что-то непонятное: все бегали, журналистов держали в коридоре. Выяснилось, что в полночь судья народного суда Нижегородского района Нижнего Новгорода Татьяна Вавилычева рассмотрела жалобу Вадима Булавинова, в которой он выразил сомнение в достоверности установления результатов выборов. На основании этой жалобы Татьяна Вавилычева вынесла решение об аресте бюллетеней и приостановке процесса подведения итогов выборов.
       Около часа ночи появилась копия судебного решения. Журналистам ее передал член горизбиркома Виктор Чумак — юрист и помощник бывшего кандидата в мэры Андрея Климентьева, снятого с выборов перед первым туром тем же самым райсудом и той же судьей Вавилычевой. "Определение может выноситься, когда в суде есть стороны! — кричал он, размахивая руками.— Избирательная комиссия вообще не была извещена о процессе. Мы имеем дело с уголовным преступлением, которое сейчас творят на нижегородской земле. Чудовищный произвол! Выносится решение об аресте бюллетеней в момент подведения итогов, при этом совершенно неизвестно, что под предлогом ареста будут сейчас делать с бюллетенями. В очередной раз Москва опрокидывает волю нижегородцев".
       В час ночи черный как туча откуда-то вернулся в избирком Иван Родин. На мой вопрос, что он намерен предпринимать, глава комиссии взорвался: "Определение хочу почитать! Могу я ознакомиться с тем, что происходит?"
       К этому времени было уже подсчитано 61,5% бюллетеней. Разрыв между кандидатами сократился до сотых, однако Юрий Лебедев по-прежнему лидировал. Тут же появились слухи о том, что восемь судебных приставов вошли в восемь территориальных избирательных комиссий и приступили к изъятию бюллетеней. Часть журналистов рванула по районам, часть — к городскому телецентру в надежде получить комментарии кандидатов. Примерно тогда же была прервана работа системы ГАС "Выборы".
       

"Вы — крокодил! Добрый крокодил..."

       Городской телецентр был окружен машинами. В освещенном холле появился Андрей Климентьев. "Теперь — дело техники. Я даже знаю, что они там насчитают: после подсчета 99% бюллетеней будет разрыв в один процент. Булавинов — 35%, Лебедев — 34%". В это время в холл вошли Юрий Лебедев с помощником. "О! Приветствую",— загромыхал мэр. Господа Лебедев и Климентьев крепко пожали друг другу руки. "Говорил я тебе, надо было вместе со мной против всех идти",— заулыбался Андрей Климентьев. Юрий Лебедев махнул рукой и через минуту был уже в эфире. "Неважно, как проголосуют, важно, как посчитают. Все будет пра-а-авильно, я в них уверен! — рокотал он с экрана и вдруг со злостью понизил голос.— Устроил дефолт всей стране, теперь хочет в отдельно взятом Нижнем Новгороде". При этих словах в холле появился сотрудник полпреда в Приволжском федеральном округе Сергея Кириенко. "Все в порядке, по итогам 99% бюллетеней Булавинов вышел на первое место, Лебедев отстает где-то на один процент",— сообщил он. "А нам уже Климентьев сказал",— обрадовались собравшиеся в холле. "Да?" — удивился тот. Кто-то предположил, что после ареста бюллетеней начнется пересчет голосов. Сотрудник полпредства предположил, что в понедельник Вадим Булавинов отзовет свою жалобу, после чего итоги голосования будут признаны официальными.
       Сам Вадим Булавинов в это время проводил пресс-конференцию в своем штабе. Правда, он ничего толком пояснить не мог, лишь говорил, что после победы даст нижегородцам тепло в дома, и предлагал дождаться решения суда. Он вел себя так, будто боялся дышать, чтобы не спугнуть прилепившийся к нему процент преимущества.
       "Ну что?" — обратились журналисты к вышедшему из эфира мэру Лебедеву. "Что-что, 'живу я здесь'. Знаете этот анекдот? — мэр хорошо владел собой, но в голосе звучала нескрываемая досада, а руки он не вынимал из карманов.— Сидит мужик на берегу, из речки крокодил всплывает. 'Чего тебе?' — спрашивает мужик. Крокодил — под воду. И так три раза. Мужик решил проверить, разделся, нырнул. Через некоторое время крокодил выныривает, выплевывает трусы и говорит: 'Чего-чего! Живу я здесь!'" Тут кто-то припомнил, как еще перед первым туром к Лебедеву на митинге привязался какой-то пьяный мужик: "Я вас люблю! Вы — слон! Добрый слон... Нет, вы — крокодил! Добрый крокодил..."
       Юрий Лебедев сообщил, что с утра подаст жалобу в суд с требованием отмены выборов, однако основанием для отмены станут нарушения не при подсчете голосов, а в ходе выборов: подвоз избирателей на автобусе, незаконная агитация в день голосования. Он не хочет подыгрывать штабу оппонента, в котором надеются руками мэра отменить решение об аресте бюллетеней уже после подсчета голосов. "Уверяю вас! Если бы победитель был не Лебедев, не изымались бы бюллетени! В первую очередь в тех районах, где я победил. Весь этот бардак теперь будет иметь большие последствия на федеральном уровне. Сначала Красноярск, теперь Нижний Новгород. Возникает вопрос: на кой черт нам эта демократия? Может, сделать, чтобы один человек всех назначал, начиная от сельской администрации и кончая губернатором. Тут много вопросов, на которые предстоит ответить государству и обществу",— объяснил он.
       Тут мне позвонили с известием, что в территориальной избирательной комиссии Нижегородского района начался арест бюллетеней.
       

"Это незаконное решение отменят, а мы будем виноваты"

       Однако ждать судебного пристава в комиссии пришлось долго. Председатель комиссии Александр Бачаев сидел на третьем этаже здания в окружении своих коллег. Никто ничего не делал, хотя итоговый протокол еще не был подписан, а сведения с одного участка затерялись. Члены комиссии то шутили, то ссорились. "Пусть она сходит в туалет с этим определением! Мы не имеем права приостанавливать выполнение своих обязанностей. Это незаконное решение отменят, а мы будем виноваты",— с кавказским размахом бушевал член комиссии Муртазалий Иванович. "Успокойтесь, в городской комиссии нам сказали приостановить работу. Вот из ФСБ звонили, интересовались, пришел ли пристав. Дождемся — и пойдем по домам",— успокаивали его женщины. "Камеру вам дадут светлую. С окошком",— не унимался он.
       Вокруг членов комиссии гуляли мужчины, отказавшиеся представиться. Один из них, в золотых очках, поучительно приговаривал: "Федеральную власть нельзя не слушаться. Если федеральная власть очень чего-то захочет, она сделает". Второй обладал командным голосом и старался не переступать порога комиссии, стоял в коридоре. Из разговоров можно было понять, что человек в очках — приезжий и как-то связан с полпредством президента. Потом выяснилось, что, как и в первом туре, за каждой районной администрацией был закреплен федеральный инспектор (полпред Кириенко назвал это "федеральным наблюдением"). Но администрации и территориальные комиссии, как правило, находятся в одном здании, так что на самом деле инспектора присматривали за избиркомами.
       

"Мы вас любим и уважаем, но порядок любит бумажку!"

       Наконец около трех часов утра пришел судебный пристав. "Советник юстиции первого класса Анатолий Петрович Куваев,— представился пристав и достал копию судебного решения.— Сейчас составим акт". Муртазалий Иванович взвился: "Мы вас любим и уважаем, но порядок любит бумажку! Где у вас протокол об аресте, который должна была составить судья в соответствии с судебным решением? Предъявите, мы поднимем две руки и отправимся гуськом". "Скажите, почему судебное решение выносится ночью? Есть угроза жизни людей?" — продолжал член комиссии. Еще немного пошумев, выяснили, что не хватает документов, на основании которых судебный исполнитель мог бы выполнить п. 2 судебного решения о запрете совершать какие-либо действия, связанные с установлением итогов голосования.
       Тем не менее господин Куваев сел писать. "При историческом событии присутствуем",— шептались члены комиссии. Председатель их одергивал и был очень предупредителен по отношению к приставу. Зазвенел телефон, и одна из членов комиссии посреди этой сумасшедшей ночи вполне серьезно сказала в трубку: "Добрый день, избирательная комиссия". Никто не засмеялся. "Сколько коробок с бюллетенями?" — поинтересовался Куваев. "53, всего 59 мест,— ответили ему.— Сейчас пойдем проверять целостность печатей, упаковки, количество, безопасность помещения и снова опечатаем. Думаю, займет минут пятнадцать".
       "Понятых",— потребовал исполнитель. "Ну давайте я",— предложила я. "Вы кто? Пресса? Прессу нельзя! — отрезал пристав.— Пригласите каких-нибудь шоферов или сторожа".— "Почему нельзя, в каком законе содержится запрет?" — "Потому что у вас заинтересованность",— объяснил пристав. "Да, да,— поддержали члены комиссии,— потому что вы все увидите и напишите". "У меня заинтересованность, чтобы все было честно",— пыталась возразить я. Но члены комиссии меня больше не поддерживали.
       Спустились вниз к заветной комнате с бюллетенями. Одного понятого нашли сразу — шофера с отсутствующим лицом, который привез сотрудника РОВД, опечатывавшего вечером комнату. Другого искали минут двадцать. При этом пристав отверг еще двух понятых и согласился лишь на сторожа администрации весьма преклонных лет. Кроме понятых, пристава и главы избиркома в заветную комнату допустили еще четырех дам — членов избиркома, выбранных по желанию председателя комиссии. После этого дверь захлопнулась, и с двух сторон от нее сели два милиционера и еще один напротив. Прошел час, за дверью что-то ворочали. Потом ненадолго вышел сторож и вернулся. Вышла и вернулась член комиссии. В 3.57 потребовали председателя: звонят из ФСБ. Председатель не вышел. В 4.20 распахнулась дверь, и женщины из избиркома потащили куда-то несколько коробок и свертков с бумагами. Что выносили и куда, заинтересовало только меня, к этому времени, кроме милиции и двух "федеральных мужчин", в помещении уже никого не осталось. На вопрос, что несете, одна из дам невозмутимо парировала: "Архив. Мешает тут. Идите домой". "Что вы лезете, куда вас не просят",— рядом со мной встал во весь рост огромный милиционер. Пока женщины носили "архив", мужчине в золотых очках позвонили на сотовый. "Сказать, чтоб подписали итоговый протокол?" — переспросил он и пошел в заветную комнату, куда его пустили совершенно беспрепятственно, дверь в комнату закрылась.
       Поняв, что бой за демократию и гласность мной безоговорочно проигран, около пяти утра я отправилась спать.
       

Вадим Булавинов — 34,97%, Юрий Лебедев — 34,59%

       С рассветом возобновившая свою работу система ГАС "Выборы" выдала такой результат: Вадим Булавинов — 34,97%, Юрий Лебедев — 34,59%, 29,45% — против всех.
       Утром в Нижегородский районный суд были поданы жалобы от обоих конкурентов. Юрий Лебедев требовал отмены итогов выборов на основании нарушений, допущенных в день голосования. А Вадим Булавинов пожаловался на решение суда об аресте бюллетеней, вынесенное ночью по его же просьбе. Жалобу Вадима Булавинова суд удовлетворил, после чего комиссиям было разрешено закончить подсчет голосов. Впрочем, даже к вечеру понедельника протоколы из нескольких территориальных комиссий в горизбирком так и не поступили. Рассмотрение жалобы Юрия Лебедева было отложено до официального подведения итогов выборов. Это никого не удивило: ведь если вдруг все же выяснится, что мэр победил, результаты выборов можно будет отменить по его же просьбе.
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...