До конца 2017 года в портфеле разработок (R&D) компании MedImmune, научно-исследовательского подразделения компании AstraZeneca, появится 13 новых иммуноонкологических молекул. Бахиджа Джаллал, исполнительный вице-президент компании, анализируя новые явления и тенденции на мировом фармацевтическом рынке, говорит о том, что в отрасли окончательно сформировался сдвиг в сторону биологических препаратов.
Бахиджа Джаллал убеждена: для того чтобы пациенты получили инновационные препараты, должны приложить усилия все: и государство, и наука, и фарминдустрия
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
— В сентябре 2017 года состоялось крупнейшее мероприятие в области онкологии — конгресс Европейского общества по лекарственной терапии злокачественных опухолей (ESMO). Что, на ваш взгляд, стало главной темой конгресса?
— Для меня конференция ESMO в этот раз одно из самых важных событий года. Она показала, что фармацевтические компании сейчас только начинают работать в сфере иммунотерапии, которая имеет огромный потенциал. И в будущем, возможно, сочетая, например, иммунотерапию с таргетной терапией или химиотерапией, мы сможем помочь практически каждому пациенту с онкологическим заболеванием.
Хочу отметить, что иммунотерапия оказалась в фокусе внимания AstraZeneca и MedImmune достаточно давно: мы смогли предвидеть успех иммуноонкологических препаратов, еще когда их эффективность не была доказана. И к концу 2017 года у нас уже будет до 13 иммуноонкологических молекул в различных фазах клинических исследований.
К ярким моментам конгресса ESMO, безусловно, относится презентация нами данных по препарату осимертиниб, который применяется у пациентов с немелкоклеточным раком легкого при наличии мутаций гена EGFR. До настоящего времени даже с учетом прогресса в терапии этого заболевания менее 20% пациентов выживали в течение пяти лет. По нашим данным, эффективность терапии осимертинибом достоверно выше, чем эффективность лечения другими зарегистрированными лекарственными препаратами. Кроме того, у него лучше профиль безопасности и переносимости пациентами.
— Какими еще научными достижениями компании MedImmune вы сегодня гордитесь?
— В этом году на Международном конгрессе Европейского респираторного общества мы представили важные данные по еще двум молекулам — бенрализумаб и тезепелумаб. Несколько лет назад мы начали прилагать серьезные усилия к изучению бронхиальной астмы — в мире этой болезнью страдают около 315 млн человек, и у 10% из них она протекает в тяжелой форме. Для многих пациентов-астматиков каждое утро начинается с мысли: "От чего у меня может случиться приступ астмы сегодня?" На конгрессе мы представили данные исследования третьей фазы нашей биологической молекулы бенрализумаб. Этот таргетный препарат сможет помочь как раз пациентам с тяжелой неконтролируемой бронхиальной астмой.
— Расскажите подробнее о MedImmune. Какое место она занимает в структуре компании AstraZeneca? Каким образом она участвует в развитии компании?
— MedImmune вошла в состав AstraZeneca десять лет назад. Тогда разработки компании составляли в общем портфеле AstraZeneca примерно 5%, сейчас этот показатель превысил 50%. Так произошло в значительной степени потому, что десять лет назад мы поставили перед собой амбициозную цель — регистрировать начиная с 2016 года не менее одного биологического препарата ежегодно. Уже тогда руководство AstraZeneca обратило внимание, что в отрасли намечается сдвиг в сторону биологических препаратов, и приняло решение расширять портфель биологических разработок, который сейчас насчитывает более 130 биологических молекул. Мы очень гордимся нашими результатами, которые приносят свои плоды не только компании, но прежде всего пациентам.
Для MedImmune союз с AstraZeneca был важен в том числе потому, что AstraZeneca — глобальная компания. У таких крупных корпораций, во-первых, хорошо налажен процесс исследований и разработок. Во-вторых, шире география присутствия. Все же понимают, что болезни встречаются везде, они не признают границ и пациенты страдают от различных недугов по всему миру. Так вот AstraZeneca может им помочь почти в любой стране. Я думаю, этот факт очень сильно мотивирует всех сотрудников MedImmune в их работе.
— Как, с вашей точки зрения, сегодня меняются подходы к научно-исследовательским проектам и как новые тренды в R&D-сфере отражаются на работе MedImmune?
— Мы видим, что в фокусе сейчас персонализированная помощь, а также правильный подбор лекарственного препарата для конкретного пациента в конкретный момент. В этом для биологических лекарственных препаратов нет равных. Сегодня для разработки таких лекарств необходимо детально изучить болезнь, выявить биомаркеры, разработать диагностические тесты, которые врачи используют для того, чтобы понять, кто из пациентов с наибольшей вероятностью ответит на терапию таргетными препаратами. Вот на чем мы базируемся в наших исследованиях и разработках, которые проводим сегодня для того, чтобы найти инновационные подходы к лечению пациентов с неудовлетворенными медицинскими потребностями.
Разработка лекарств по-прежнему не для слабых духом, потому что на создание одного препарата уходит около десяти лет, но, я думаю, вскоре у нас появится возможность сделать этот процесс быстрее. В иммунотерапии все идет гораздо динамичнее, а именно эта сфера сейчас выходит в онкологических разработках на первый план.
— Опишите, пожалуйста, подход MedImmune к созданию и развитию партнерств в сфере науки.
— Мы верим, что инновационные проекты рождаются не в вакууме. Для того чтобы пациенты получили препарат, должны приложить усилия все: и представители государства, и ученые, и представители частного сектора. Наши возможности в области лабораторных исследований расширились за счет того, что за последние три года мы сформировали партнерские отношения более чем с 85 организациями. Например, мы даем аспирантам Кембриджского университета и Университета Джонса Хопкинса в США возможность узнать больше о фармацевтической отрасли благодаря программе стажировок. В конце концов, не каждый из них в итоге захочет остаться работать в фундаментальной науке, и важно показать им все имеющиеся возможности, в том числе в бизнесе. Различные проекты сотрудничества помогают нам лучше разбираться в фундаментальной науке и быстрее обеспечивать пациентов новыми препаратами.
— А как вы оцениваете роль женщин, в том числе на руководящем посту, в развитии биофармацевтической индустрии в целом? Ассоциация деловых женщин, работающих в сфере здравоохранения (Healthcare Businesswomen`s Association), недавно назвала вас женщиной года-2017. Много ли других успешных женщин в этой сфере?
— К сожалению, данные ЮНЕСКО о биофармацевтической отрасли, а также о других сферах, таких как математика, инженерное дело и т. д. (сфера STEM), свидетельствуют, что только треть исследователей в мире — женщины. Хотя, по данным Ассоциации женщин в науке, в большинстве (75%) биотехнологических компаний среди топ-менеджеров есть по меньшей мере одна женщина, вызывает тревогу тот факт, что в 20% из них женщины не занимают ни одной руководящей позиции, а в 65% биотехнологических компаний в советы директоров входят только мужчины. Поэтому я думаю, что предстоит еще многое сделать для того, чтобы поддержать карьерный рост женщин не только в рамках их организаций, но и в сфере STEM в целом.
Для этого, на мой взгляд, необходимо менять укоренившиеся шаблоны. Нужно рассказывать, почему гендерное разнообразие важно для бизнеса. Также необходимо продолжить разговор о том, как работа женщин в сфере науки с их особенным взглядом и стилем руководства стимулирует инновации.
— Каким образом в компании MedImmune относятся к гендерному разнообразию сотрудников?
— Мы стремимся поддерживать разнообразие талантов и мнений, поэтому более половины наших сотрудников, в том числе в составе руководства,— женщины. Мы также проводим ежегодные саммиты о женском лидерстве в целях навигации по карьерной лестнице, имеем сильную программу развития лидерских качеств и предлагаем наставничество на всех уровнях организации как для женщин, так и для мужчин. Разнообразие сотрудников с точки зрения пола, культурных особенностей, уровня образования и опыта — все это часть нашей корпоративной культуры.
— Как вы видите компанию MedImmune, скажем, через 20 лет? Как она будет развиваться и благодаря чему?
— Мы всегда планируем на 10-20 лет вперед. Необходимо предвидеть, как революционные технологии — от генетической инженерии до нанотехнологий, 3D-моделирования, стволовых клеток, пероральных биологических препаратов — повлияют на наши действия и систему здравоохранения в целом.
Мы просто обязаны поднять планку ожиданий в отношении будущего уже сегодня, внедрять инновации, стремиться брать на себя оправданные риски и расширять границы современной науки. Например, если у нас есть молекулы для лечения респираторных заболеваний, позволяющие снижать количество обострений и улучшать функцию легких, то, ставя перед учеными новые задачи, можем ли мы заглянуть вперед и создать лекарства, которые позволят регенерировать легкое? Это не просто остановка развития заболевания — можем ли мы действительно говорить об излечении от болезни? И я думаю, да, это возможно.
Кроме того, нам нужно всем вместе подумать, как через десять лет будет выглядеть вся система здравоохранения, и начинать формировать ее уже сегодня, отводя существенную роль использованию больших объемов данных. И я считаю, что тот факт, что перед всеми нами открываются такие перспективы, позволяет сказать: мы живем в прекрасное время стремительного развития науки.